Маршал не заставил советника долго ожидать аудиенции.
— Как я рад тебя видеть, — с широкой улыбкой обнял он Алларда. — Завтра, когда мои камнеметы проделают достаточно большие дыры в их стенах, гвардия королевы сокрушит ненавистного врага! О, этот червяк Антонио скоро получит то, что заслужил! Представь, предлагал мне сдать город на своих условиях.
— И ты не принял сдачу?
— Он хотел покинуть Фростгард с вооруженным гарнизоном и знаменами, а заодно прихватить с собой местных дворян и казну. Только Антонио запамятовал, что все это принадлежит Арондалу и королеве. Пожалуй, одного герцога я бы еще отпустил, но уж точно не с чужой собственностью.
— Значит, ты все же согласен на их капитуляцию? — у Алларда появилась надежда прекратить бессмысленное кровопролитие. — Я как раз прибыл сюда по поручению королевы для ведения мирных переговоров.
— Переговоры? — удивился поначалу Уильям, а потом его лицо внезапно побагровело. — Вести переговоры с этим…, - он запнулся, не подобрав нужного слова, каким бы можно было характеризовать герцога, но потом продолжил гневную речь. — Может, ты и не помнишь, как он обманом захватил в прошлом две сотни гвардейцев и безжалостно казнил их?! Разве эта кровь не требует отмщения?!
— Я помню те события, хоть и был тогда еще мал. Среди казненных были твои родственники.
— Причем тут они?! — воскликнул рыцарь. — Я не путаю личную месть с интересами королевства! Завтра мои воины возьмут штурмом город и мятежникам лучше добровольно сложить оружие!
— Королева уполномочила меня провести переговоры с герцогом, — соврал советник. — Поэтому прошу тебя остановить штурм и направить туда парламентеров. Я сам готов войти в осажденный город и говорить с Антонио об условиях капитуляции.
Маршал отвернулся от него и некоторое время лишь тяжело дышал, сдерживая рвущуюся из себя ярость. Когда же он вновь встал лицом к лицу с Аллардом, тот увидел совсем другого человека, имеющего мало сходства с прежним Уильямом.
— Королева слишком далеко от этих мест, чтобы принимать верные решения. Ты тоже все это время сидел во дворце, замышляя мелкие интриги, — говорил он со сталью в голосе. — Знаю, любое ее решение — это твое решение. Но здесь война, а не дворец со сплетнями. Здесь люди умирают по-настоящему, страшно и мучительно. Здесь я на правах маршала определяю, что необходимо делать.
— Пойдешь против приказа королевы?
— Покажи мне его.
К такому повороту событий советник был готов, поэтому протянул маршалу поддельный документ, впрочем, имеющий все необходимые атрибуты, каковы должны были иметь подобные бумаги.
Маршал отошел в сторону и быстро пробежался глазами по строчкам приказа. После на его лице заиграла коварная усмешка, и он на глазах советника поджег бумагу пламенем свечи.
— Что ты наделал? — побледнел Аллард, не ожидав такой вольности от прежде дисциплинированного воина.
— Приказа больше нет, — отчеканил тот. — Значит и твое присутствие здесь неуместно.
— Ты совсем обезумел? Понимаешь, что это пахнет изменой?
— Уходи! Мне с тобой не о чем говорить!
Аллард еще раз взглянул на полководца и понял, что эта «битва» уже проиграна. Он еще хотел дать маршалу напоследок наставления, но тому они не требовались.
— Караул! — громко выкрикнул Уильям и положил конец этому разговору.
Так была потеряна последняя надежда на мир. Так зарождалась новая власть в королевстве.
* * * *
После вечерней прогулки Дейк вернулся в палатку советника слегка встревоженным.
— Чует мое сердце — что-то тут не так. Нет-нет, солдаты как солдаты, разговоры как всегда о смерти и женщинах. Но вот не то и не так, — наморщив лоб и хлопнув в ладоши, он показал, что не в силах описать свои дурные предчувствия. — Заметил я — пару караулов поменяли раньше времени. И солдаты там не местные. Те, кто тут уже давно просиживают, таких еще не видывали. А еще у некоторых луки с колчанами стрел. Зачем, по-вашему, в центре лагеря с луком расхаживать?
— Смена караула, как и луки, еще ни о чем не говорят, — сказал Аллард, на всякий случай пристегивая к поясу короткий меч в ножнах. — Впрочем, у меня тоже нехорошие предчувствия. Как думаешь, маршал способен забыть о рыцарской чести и уподобиться мне?
— Сложный вопрос, господин. Люди такие хитрые твари — никогда не знаешь, что выкинуть могут. Но как говорят сами солдаты: с врагом лучше всего бороться его же тактикой.
— Иди еще присмотрись. Если Уильям до сих пор ничего не предпринял, то может у меня просто началось помешательство, и я всюду вижу заговор.
Дейк покинул палатку, а советник королевы погрузился в тяжкие думы. Он впервые ошибся в человеке, посчитав его не достаточно опасным для трона. Но какова же была цена этой ошибки? Диктатура маршала? В истории королевств таких примеров достаточно. Однако сам Уильям еще не сделал ни одного поступка, свидетельствующего о его притязаниях на власть. Хотя это не так важно. Он может в любой момент войти во дворец с гвардейцами и объявить всем свою волю.
Кто его удержит? Королева? Ей проще назвать полководца своим супругом, чем сопротивляться. Верховный Совет? Эти пройдохи не имеют своего мнения и могут только угождать властителям.
В руках одного человека оказалась сосредоточена вся дворцовая свита, у другого — армия. Две колоссальные силы, однако, не равнозначные. Преимущества и слабости имеются у каждой из них. Но Аллард сам отправился в чужие владения. Даже во дворце он был бы беззащитен перед маршалом, а здесь у стен Фростгарда и подавно. Что мешает Уильяму здесь и сейчас сделать свой главный шаг к трону? И очевидный ответ заставил кровь советника заледенеть.
Уильям почувствовал вкус крови. И вкус власти.
Южане говорят, что тигр, однажды отведав мясо человека, навсегда становится людоедом. Глупое сравнение, но вполне применимое после тех пепелищ, что советник наблюдал по дороге сюда. И в его голове вдруг возникла мысль, такая смешная и одновременно простая — надо себя спасать.
Нет, это было не похоже на ту ночь во дворце, когда карлика сообщил о смерти короля. Тогда он чувствовал возможность для маневра. Теперь же его спина ощущала лишь холод угла, в который он сам забрался.
Вернулся Дейк.
— Ничего нового. Все также, как и было, — доложил он, потирая замерзшие руки.
— Подготовь наших лошадей, — тихо сказал ему Уилсон, не в силах оторвать взгляд от куска колышущейся материи у входе в палатку. — Будем уходить прямо сейчас, пока в лагере достаточно шумно. Никому из нашего отряда не говори. Лишнего внимания к себе тоже не привлекай. Скарб оставим здесь. Понял?
Дейк молча кивнул и даже не попытался пошутить или хотя бы улыбнуться. Он сам, наконец, ощутил всю серьезность положения, в которое попал со своим господином.
Спустя полчаса они уже вели под уздцы своих лошадей к западному краю лагеря. Ничего вокруг не выдавало признаков для беспокойства: полусонные воины у костров, болтающие между собой часовые, звуки приглушенного позвякивания металла. Казалось, что опасения советника были напрасны.
Внезапно трое высоких гвардейцев перегородили им дорогу.
— Кто вы и почему в такое время ведете лошадей через лагерь, — неприятным голосом поинтересовался старший, с подозрением прищурив глаза.
— Советник королевы Уинсон и мой слуга, — ответил ему Аллард. — Если хотите, я могу показать бумаги, но думаю в ваших же интересах не задерживать меня. Я выполняю указания ее величества, и любая задержка может отразиться на ходе войны.
Но, казалось, стоящих на его пути солдат совсем не впечатлило присутствие такой высочайшей особы. Старший без особых колебаний решил проверить его документ, а двое других встали по разным краям, как будто держа их в окружении. Взгляд воина бессмысленно заскользил по строчкам, и советник вдруг понял, что тот не умеет читать. Он лишь тянул время, и Дейк подтвердил эту мысль.
— В нашу сторону идет десяток хорошо вооруженных солдат, — услышал Уилсон шепот за спиной.