Поодаль от остальных идут отвратительные орки, помахивая своими топорами и дубинами. Император обещал вернуть им владения в Железных горах, и твари предпочли поверить его обещаниям, чем продолжать безуспешную войну с гномами. Эти существа особенно отвратительны, как в своих обычаях, так и рационом. Лучше пока держать их подальше от других воинов.
С этой армией и дурак может покорить весь мир, но только такой как Зигфрид умеет держать в подчинении настолько различных воинов. Многие не вернутся, но их кровь станет щедрым даром вечно голодным богам севера.
А пустыня тем временем заканчивается. Впереди побережье Моря Туманов.
* * * *
Отдав последние распоряжения, уставший император задремал под навесом как простой воин. Высокий потолок шатра он признавал только когда с неба падал снег, мягкую кровать ему заменяла медвежья шкура, вместо первой красавицы Виндланда лежал он в обнимку с огромным мечом. Сон заменила ему солдатская дремота, которая держит в готовности при малейшем шорохе вскочить на ноги и немедля вступить в бой.
Вся его жизнь это один большой поход, который закончится только с наступлением старческой немощи или смерти. Столица империи прекрасна, но глубоко отвратительна правителю. Он бы предпочел видеть вместо нее небольшую уютную деревеньку, но незримые законы власти требуют иметь высокие каменные стены с башнями да многочисленные дома распорядителей императорских дел.
И Зигфрид бежит подальше от этой каменной тюрьмы, потому как один лишь год в ее застенках вытравит из его крови тягу к смертоносным сражениям и стремление к великому господству. И где-то в глубинах его разума шевелится мысль-паразит, напоминающая, что рано или поздно императору придется остановиться. Свободные и независимые земли закончатся, и вместе с ними закончится его поход.
Нет, лучше он умрет в бою, чем разжиреет и станет постоянным гостем сытных пиршеств. Жизнь — это война, звон мечей, кровь, дым пожарищ, громогласное «Сэйла» над телом поверженного врага.
Сегодня завоевателя не посещал даже короткий тревожный сон. Голова была не подвластна его железной воле. Она вспоминала последний разговор с младшим сыном Трюгвидом.
— Зачем тебе земли за Железными горами? — вопрошал он у Зигфрида перед этим походом. — Твоя империя так обширна, что даже за этими владениями трудно приглядывать. Кто же будет нести дозор в тех диких землях? Сколько тысяч воителей понадобится для удержания новых территорий? Мы же еще не отошли от войны с варварами, а ты даже не даешь старым ранам затянуться.
То, что было непозволительно старшему сыну, прощалось младшему. Он был совсем не похож на своего брата: не так силен и вынослив, слишком изнежен, избыточно умен. Он не видел смысла в сражениях, не приносящих очевидных выгод. Он не любил походы отца и старался не принимать в них участия. Зигфриду ничего не стоило одним своим грозным словом потащить мальца за собой штурмовать вражеские стены, но почему-то именно Трюгвид был его любимым чадом, а не подобный правителю Биргир.
— Такова судьба воина, когда-нибудь ты поймешь, — лишь так отвечал Зигфрид младшему сыну.
— Судьба?! — незаметно начинал горячиться Трюгвид. — Скажи мне отец — для чего иметь империю, если нет желания править ей? Зачем иметь полные подвалы золота, если живешь подобно отшельнику и спишь на грязных шкурах? К чему роскошные дворцы, если тебе милее пещера? Меч заменил тебе все радости жизни, я же вижу в нем лишь железяку, которой сподручно рубить головы.
— Императором становится тот, кто сам заявил свои права на трон! — сердился в ответ Зигфрид. — Тот, кто своими зубами перегрыз глотки всем прочим претендентам. Думаешь, достаточно сесть повыше остальных и можно в ус не дуть?! Народ и армия все равно, что зверь: ослабь хватку, и он сам набросится на тебя. А сколько вокруг врагов, выжидающих удобный момент для начала войны? Ты их собрался своими сладкими речами остановить?!
Их спор то гас, то разгорался с новой силой, но к единому мнению они так и не приходили. В конце концов, кто-то должен был править Виндландом, пока император будет покорять народы по ту сторону Железных гор. Так и оставил он Трюгвида в Яродгере, а сам с Биргиром повел своих воинов через всю страну к побережью Моря Туманов.
Каким будет правление младшего сына? Сможет ли он обуздать покоренные земли? Не лучше ли было оставить Биргира? Эти вопросы мучили Зигфрида, не позволяя хотя бы ненадолго провалиться в беспамятство. Но вот громкие крики нарушили этот и без того тяжкий отдых.
— Император, множество кораблей плывут к нам! Флаги царства Арразии видны на их мачтах! — в спешке доложил подбежавший к нему тан Стейн.
— Не обманули, пустынные крысы, — с улыбкой молвил Зигфрид и, поднявшись с медвежьей шкуры, двинулся к побережью навстречу судам.
* * * *
— Мало? — поперхнулся капитан арразийской флотилии. — Великий царь Хетаф и так выделил лучшие из своих большегрузных кораблей. Вся торговля царства застыла по милости владыки. Я едва вывел их из шторма, хотя и предупреждал, что сейчас не сезон для подобного плавания. И что я слышу теперь на этом берегу?
Сильная рука, больше похожая по своим размерам на лапу медведя, ухватила Джафини за ворот камзола и легко оторвала от земли.
— Кто ты такой?! Как разговариваешь с императором Виндланда?! — рявкнул ему в лицо Зигфрид, и у арразийца от страха затряслось все тело.
— Я не знал, что передо мной сам император, — залепетал он. — Ваше одеяние смутило мой худой разум.
— Ожидал увидеть павлина, а не воина?!
— Мне никто не сказал, что император лично прибудет сюда.
— И что? Ты, жалкий червяк, обязан с почтением разговаривать со всеми моими рубаками, как с самим императором!
Великан швырнул южанина обратно и принялся придирчиво осматривать корабли.
— Говоришь, лучшее что было? По мне на этих корытах и десяти пролетов стрелы не проплыть не замочив ноги.
— Нет-нет, император. Готов поклясться небесами, что других у нас не было.
Сейчас у капитана была только одна мысль — как бы выполнить задачу визиря и сохранить при этом голову на плечах.
— Отец, суда слишком малы для колесниц и носорогов, — подошел к ним Биргир. — К тому же животные слишком пугливы и могут взбеситься в отрытом море.
— Ты прав, — мрачно подтвердил Зигфрид. — Оставим их здесь. Однако перевезти всю армию мы сможем только с двух заходов.
— Я готов пойти в первой очереди и закрепиться на чужой земле! — воскликнул молодой воин. — Клянусь перед всеми богами севера, что никакому врагу не удастся сбросить меня в море. Виндландцы мертвой хваткой вцепятся в берег и удержат его до твоего прибытия!
— Не сомневаюсь в этом. Но первым поплыву я, а уж после другую половину приведешь ты. Может так статься, что ты опоздаешь, и я уже покончу с арондальким королевством. Но будь спокоен, по ту сторону гор достаточно земель. И твой топор найдет врага, чтобы прославить нашу доблесть.
Биргир не стал перечить отцу. Он давно уяснил, что его слово — закон. И император никогда не выносит преждевременных решений.
— Все готовы, ждем слова императора, — доложил Стейн.
— Пойдешь со мной. Приказывай грузиться моей коннице и копейщикам. Орков тоже захвати, этих лучше пустить в бой как можно скорее пока не разбежались. Остальных — сколько влезет, — коротко по-военному отдавал приказы Зигфрид.
— Немедля дам указания, — поспешил Стейн.
— Отец, ты никогда раньше не разрывал войско. Временно разделял, но не на такое время и расстояние, — заговорил Биргир.
— Мне хватило бы и имперских воинов, чтобы покорить Арондал, — закатил глаза в небо повелитель. — Или ты сомневаешься в моих силах?
— Нет, император, — поспешил ответить тот, опуская взгляд. — Сами боги выступают на твоей стороне. Ничто не в силах изменить пророчество друидов с Черной горы.