* * * *
Едва ощутимый укол в плечо и по всему его телу внезапно пробежала слабость. И как не пытался Вальгир сохранить равновесие, а ноги предательски подкосились, увлекая его на каменную мостовую.
— Ну, чего уставились!? Не видите — плохо ему! А ну расступись, к лекарю сейчас его доставим! — как во сне услышал он рядом мужской голос. Две пары сильных рук подхватили его и поволокли подальше от городской суеты.
Очнулся эльф в пустом заброшенном дворе. Тело хоть и с трудом, но все же приходило в себя. Что же касается неизвестных, то они сразу же исчезли, как только доставили его в это место. Читай на Книгоед.нет
— Вальгир, правильно я называю тебя? — внезапно предстала перед ним черноволосая женщина.
— Ты права, но что все это значит? — рука эльфа по привычке потянулась за спину, но своего верного лука там не обнаружила. Ножны на поясе тоже оказались пусты.
— Твое оружие у меня, — предупредила незнакомка. — Дабы избежать лишнего насилия, скажи мне откровенно — где прячется Аллард?
— Впервые слышу это имя.
— А глаза не знают куда себя деть, — звонко засмеялась женщина и показала эльфу пергамент. — Видишь это? Ты же принес его одноглазому?
— Даже если и я, что тебе с того? — гордо ответил Вальгир, мысленно готовясь к худшему.
— Хм… да собственно ничего, — равнодушно пожала она плечами. — Хочу, чтобы ты передал кое-что своей королеве или как вы там еще ее называете.
— Я слушаю тебя, женщина.
— Во дворце ждут голову Алларда Уинсона. Причем ждут с большим нетерпением. Живым он не нужен, хватит и этой части тела. Эльфы отдают нам голову, а королева Алисия сохраняет старые договоренности и передает им Хелиндельсельв.
— Лес и так принадлежит нам! — воскликнул от возмущения Вальгир. — Сама королева клятвенно заверила мой народ в этом!
— Наивный! Королевское слово так же легко забрать, как и дать его! Считай, что все прошлое уже не имеет силы.
— Воистину коварство людей не знает границ!
Черноволосая лишь снова рассмеялась, дивясь этой эльфийской простоте.
— Подумай! Голова жалкого человека за целый Хелиндельсельв! Разве это не щедрое предложение?
— А если откажемся? — тут же спросил Вальгир, и черные глаза женщины налились суровой злостью.
— Мы сожжем ваш проклятый лес и обильно посыплем землю солью, чтобы больше ни одно дерево там не выросло. Мы будем убивать всех подряд, пока весь ваш род не исчезнет из этого мира. Ты даже не представляешь, на что способны люди, когда такие жалкие создания становятся на их пути.
Эльф в ярости рванулся было к ней, но к счастью ноги его по-прежнему были слабы.
— До дома путь не близкий. Обдумай все по дороге и слово в слово передай своей правительнице. Судьба вашего народа теперь в ее руках. И отчасти в твоих.
Женщина бросила неподалеку от эльфа отнятое у него оружие, а сама не спеша скрылась в темной арке двора.
* * * *
Холодный северный ветер внезапно стих и на западе, с трудом раздвинув тяжелые осенние тучи, показалось солнце. Показалось, чтобы бросить на остывающую землю Арондала последние лучи света и уступить свое место бледной покойнице луне.
По полям и низинам черной холодной гладью озера уже растекалась темнота, а Хелиндельсельв все еще сверкал пестрым островом среди наступающих осенних сумерек. В эти дни прощания с жизнью великий лес был особенно красив и печален. Грусть переполняла его вековые деревья, чистый и прозрачный воздух, живительные родники. Все вокруг замерло в странной тишине, готовясь в очередной раз погрузиться в мертвый зимний сон. Лес знал, что вновь воскреснет весной, но как же страшно было засыпать в эту безумную эпоху войн.
Кому суждено проснуться с первыми криками вернувшихся жаворонков? А для кого этот сон станет вечной смертью? Молчание служило ответом на эти вопросы. Порой судьба бывала слишком капризной даже по отношению к своим предсказателям.
В самом сердце леса под могучим дубом с развесистой кроной стоял невысокий широкоплечий мужчина. Серый плащ, в который он закутался, скрывал потрепанную, уже потерявшую вид дорогую одежду, выдававшую в нем человека, имеющего высокий титул при королевском дворе. Гибкие руки бесцельно крутили сухую ветку, а отрешенный взгляд серых глаз был направлен куда-то вглубь лесной чащи и совсем потерялся в ее удивительной тишине.
Ничто не могло нарушить устоявшуюся гармонию с природой. Но внезапно раздавшийся за спиной мягкий певучий голос безжалостно вырвал его из этого состояния.
— Твоя рана уже зажила, но тело до сих пор бездействует, — сказала эльфийка, бесшумными шагами приближаясь к нему. — Ты так много сделал, но теперь вдруг остановился на середине пути. Однако вместе с тобой так далеко зашли и многие другие, в том числе и мой народ. Мы сожгли мосты позади себя и теперь можем лишь идти вперед навстречу долгожданной победе или славной смерти. И этот путь мы можем закончить только вместе с тобой.
— Если вы пойдете со мной, то погибните в неравной схватке, — ответил ей человек. — Я с радостью принес бы на алтарь идеального мира свою жизнь, но этого ему будет мало. Он потребует заплатить непомерную цену за новый порядок. Потребует заплатить ее наперед, не давая даже малейшей гарантии на успех. Так может быть оставить все как есть? Вам еще не поздно остановиться. Эльфы всегда держали нейтралитет, выступая на поле брани только в крайних случаях. Натяните тетиву на своем луке сейчас — и никто вам этого не простит. Люди жестоки и злопамятны. Они будут мстить до тех пор, пока замертво не свалится последний житель леса. Зачем это нужно? Ради чего? Пройдет десяток лет, и другие алчные правители развяжут новую бессмысленную войну. Сама знаешь — нельзя бесконечно оттаскивать от края пропасти того, кто прилагает все возможные силы, чтобы упасть в бездну забвения.
Он замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы описать весь ужас, с которым неизбежно столкнутся побежденные. Но девушку, казалось, совсем не интересовали его доводы. Она подошла к вершителю судеб в сером плаще и заговорила, положив ему на плечо свою тонкую изящную руку.
— Помнишь, что ты сказал, когда впервые побывал в этом лесу? — едва шептали губы эльфийки, но в его сердце эти слова грохотали подобно камнепаду. — Ты сказал, что мы не живем, а лишь существуем. Что мы отгородились от всего мира и не видим за стволами деревьев, как медленно вымираем. Что нейтралитетом мы лишь продлеваем неизбежную кончину своего рода. Тогда я посчитала тебя безумцем, но потом поняла правоту этих речей. Свобода, как и родина не даются просто так. Их надо заслужить, за них надо бороться. И пусть все эльфы погибнут в этой кровавой войне, но может хотя бы в злых людских сердцах останется о них память как о смелых воинах, которые не сдались на милость победителю.
— Это слишком жестоко даже для меня.
— А для меня нет, — ее глаза блеснули сталью, что готова отведать свежей крови. — Я веду свой народ. И только я могу распоряжаться его жизнью. Выбор сделан — мы пойдем. С тобой или без тебя.
— Без меня? А как же все эти разговоры про Основателя?
— Знаешь, я тут подумала — может суть Основателя не в том, чтобы самому изменить этот мир?
Слова эльфийки наводили на определенные подозрения, и Аллард поспешил узнать, что она имеет в виду.
— Все очень просто, — молвила она. — Королева назначила за твою голову награду. И награда эта — наша независимость. Теперь ты понимаешь, как можешь помочь моему народу?
— Понимаю, очень хорошо понимаю, — медленно проговорил Аллард, совсем не удивившись такому предложению из Вермилиона. — Я часто задумывался о проблеме самопожертвования, но вот, похоже, столкнулся с ней лицом к лицу. И если другого выхода нет — я готов к этому.
Глава 16. Возвращение в Вермилион
Белый рыцарь «взял» черного пехотинца и навис над маршалом, прикрывающим своей деревянной фигуркой удар по королю.
— Что вы мне принесли? — недовольно сказала королева Виллею, не отрывая пристального взора от шахматной доски.
— Как вы и просили — отчет о доходах королевства за последний месяц, — непроизвольно поправил ворот своего изысканного камзола канцлер, чувствуя, что подобный тон высочайшей особы не сулит ничего хорошего.