Мы оба, закончив рабочий день, умывались под холодной струей, когда появился Иоахим, какой-то нерешительный, скованный, я сразу понял, что он хочет поговорить с шефом наедине, но шеф не отослал меня и не торопился, он помыл шею и погрузил руки в таз с водой, а потом мы еще напились воды из-под струи. Иоахим ждал, он поглядел на меня, на шефа и опять на меня, но не добился того, чего хотел, поскольку шеф вдруг сказал:
— Бруно — наш, так что говори.
И он заговорил, запинаясь, но обдумывая каждое слово, он сразу же признался, что не получил гарантийного подтверждения для апробированного посевного материала, у его друга в холленхузенской сушилке совсем недавно была проверка, и проверка эта кое-что обнаружила.
Шеф молчал. Была, значит, государственная проверка, при которой обнаружилось, что Петер Ландек по уши увяз в финансовых затруднениях и, чтобы справиться с этими затруднениями, поехал в Румынию, закупил там посевной материал, весьма выгодно. Шеф молчал. То, что Петер Ландек там закупил, он позже смешал с апробированным посевным материалом, разницы никто не заметил, ни покупатели в Эльмсхорне, ни покупатели в Пиннеберге, куда Петер Ландек поставлял свой материал. Тут шеф сказал:
— Так оно и есть, твой друг поставлял материал многим.
На извинения Иоахима он не ответил, даже не кивнул, он даже не поглядел на него, когда спокойно объявил, что и в Эльмсхорне, и в Пиннеберге, и в других местах уже получили письмо инстанций, распоряжение перепахать и уничтожить все, что выросло из посевного материала неизвестного происхождения, прежде всего — из сушилки в Холленхузене.
— Миллионы, — сказал шеф, — это миллионы деревьев.
Повторное извинение Иоахима шеф не пожелал даже выслушать до конца, он прервал его и теперь, твердо взглянув на него, решительно объявил:
— Отныне ты не имеешь больше никакого отношения к посевному материалу. — И тихо добавил: — Мы еще не получили этого распоряжения, но, может, ты сядешь и определишь ущерб, на всякий случай.
Сказав это, шеф ушел, не обращая внимания на Иоахима, ушел, а я не знал поначалу, что мне делать, но в конце концов побежал вслед за шефом, и когда присоединился к нему, то услышал, как он что-то бормочет; он говорил сам с собой, не как беспомощный или отчаявшийся человек, а как решительный и уверенный в себе, с угрожающими нотками. Раз мне даже послышалось, будто он сказал: с нами у вас это не пройдет.
Письмо из инстанций пришло с опозданием, длинное письмо, которое шеф все время носил при себе, раз-другой он читал его кому-то по телефону — во всяком случае, оно лежало перед ним, когда он говорил по телефону, — а как-то раз он неожиданно дал его мне:
— Прочти-ка, Бруно.
Я прочел и поверить не мог; они требовали, чтобы мы уничтожили все насаждения, они предписывали нам перепахать все наши — а их больше чем сто тысяч — молодые дубки и сжечь их.
— Они же не имеют на это права, — сказал я.
На что шеф:
— Они восседают на своих распоряжениях, и те дают им все права.
Он возмущен, он растерян, но он упрям, и что-то мерцает в глубине его глаз; я видел — он не собирается делать то, что им вздумалось; когда же он мне подмигнул, отправляясь в контору, я охотнее всего проводил бы его, просто чтобы быть свидетелем, как он защищается от официальных распоряжений.
Мой план; оставшись один на участке, поставленном под угрозу, Бруно придумал тогда план действий: я решил впервые заполучить клочок земли только для себя, тот заболоченный участок, я хотел купить его у шефа, я готов был отдать ему все мои деньги, а сколько не хватит к продажной цене, шеф будет удерживать из моего заработка много лет; эту землю я по-своему дренирую и удобрю, подготовлю для моего горемычного лесочка, ведь там будут расти только неполноценные и непроданные деревца, низкорослые, хилые, выбракованные, неизвестного происхождения, я хотел собрать все отходы с участков и посадить — и предоставить их самим себе. Почему шеф этого не захотел, я не знаю, знаю только, что он этак странно ухмыльнулся и предложил мне подождать с моими планами еще пару-другую лет; «горемычный лесочек» сажают в старости, сказал он, и больше ничего не сказал.
Подпись под письмом из инстанций была неразборчивая, но шеф знал, что это некий министерский советник, и написал ему письмо, предложив приехать к нам, все сравнить и проинспектировать, шеф предоставил ему право самому выбрать день для инспекции, но господин советник не приехал. Он не приехал, считая такую инспекцию излишней, ему достаточно было результатов контрольной проверки, их он придерживается и вновь требует немедленно уничтожить все дубовые насаждения, это он написал.