– У тебя есть ножницы, Эриса?
Женщина склонила голову набок.
– Ножницы? Пожалуй, найдутся.
– Вот и отлично. Давай-ка их сюда.
Пожав плечами, женщина поднялась и вышла из комнаты.
Странно, что Эктор и Ритер доверяют ей такие тайны. Эриса знает, кто я, но при этом в ее словах или выражении лица я не вижу ни отвращения, ни гнева. Она вообще не реагировала на внешность, хоть и не могла испытывать к “чародейке” теплых чувств. И даже если ее предупредили заранее, то совладать с собой, видя врага, – почти невозможно. Даже если знать, что под шкурой уже совсем другой человек.
Непростая она женщина. Есть в ней что-то такое… непонятное. Особенное.
– Вот такие подойдут? – спросила Эриса, вернувшись с ножницами в руке. Массивные, отполированные лезвия выглядели угрожающе, а вместо привычного гвоздика расположился небольшой красный камень, в форме звездочки.
– У вас тут, случаем, не графиня Батори в соседней комнате живет? – хохотнула я, рассматривая впечатляющее орудие для стрижки. Господи, ими можно было убить человека при желании.
– Кто-кто? – переспросила Эриса.
– Не бери в голову, – улыбнулась я, – просто иномирская шутка.
Повернувшись лицом к зеркалу, я несколько секунд рассматривала собственное отражение. Жалко, конечно, но мне не хотелось быть похожей на ведьму даже отчасти. Хотелось все в себе перекроить, переделать, но я понимала, что это невозможно.
Что-то все равно останется.
Но если я что-то могу изменить, то сделаю это.
– Умеешь стричь?
– Вы хотите их отрезать?! – в ужасе Эриса всплеснула руками. – Как можно, такую красоту…
Я раздраженно качнула головой.
– Так умеешь или нет?
Женщина неодобрительно нахмурилась, но не стала спорить.
– Немного. Я стригла брата, когда он еще был жив.
Я вернула ей ножницы и устроилась поудобнее.
– Ни в чем себе не отказывай.
– Вы уверены?
Эриса застыла в нерешительности. В ее светло-серых глазах вспыхивало и гасло беспокойство. Переживала, наверное, что пришлая совсем умом тронулась и решила себя изуродовать.
– Я не хочу походить на вашу колдунью. Ничем, – повернувшись, я ободряюще улыбнулась. – И во время тренировок они мешают, правда. Ты как их не завязывай, а все равно лезут повсюду.
– Ладно, – протянула женщина. – Отрастут, если что. Не рука же…
Первый “чирк” я встретила, как момент перерождения. Светлый локон блеснул в свете лампы и упал на пол. Эриса не отрезала слишком коротко, и оставшаяся прядка завилась, подскочила вверх, превратившись в спираль.
Аккуратно орудуя ножницами, женщина крутилась вокруг меня, отходила назад, присматривалась и продолжала чиркать тут и там, укорачивая светлые локоны.
Мне нравилось то, что я видела; а с волосами медленно исчезало и сходство. И если всего пять минут назад на меня из зеркальной глубины смотрела хрупкая девушка – хмурая и уставшая, с отпечатком прожитого в глазах – то сейчас я скинула с плеч груз и превратилась в дерзкую девчонку.
Пусть хоть бы внешне.
– Не так уж и плохо! – вынесла вердикт Эриса, уперев руки в бока. – Правда, господин Эктор может не оценить. Он говорил, чтобы я не шла на поводу у ваших прихотей. И была строга.
Он бы еще посоветовал местной кухарке быть со мной строгой и готовить только овсянку на воде. Воспитатель хренов.
– Одно послабление он тебе простит, – поднявшись, я повела плечами и, хлопнув в ладоши, указала на лежавшую на постели одежду. – Мы ведь идем в пекарню, да?
Я даже думать забыла о пятнах, украшавших мое лицо и руки.
Ничего страшного. В таком странном мире какая-то краска вряд ли вызовет много вопросов.
Глава 13
Стража у ворот не стала нас задерживать. Вероятно, их заранее предупредили. Или двое здоровых лбов просто не рискнули связываться со странной девкой, щеголяющей пятнами краски на теле. Поняли, наверное, что со мной шутки плохи!
Как я ни уговаривала Эрису дать мне нормальную одежду, вроде штанов и рубашки, женщина осталась непреклонна и нарядила меня в очередное платье. И взяла с меня слово, что я не порву его.
О том, что ночнушку технически порвала не я, а вспыливший Эктор, я промолчала, решив лишний раз Эрису не расстраивать. Очень уж она хорошо отзывалась о моем наставнике: с уважением, даже благоговением, и мне совесть не позволила говорить что-то против.
Было в Эрисе нечто такое доброе и незамутненное, искренняя привязанность к этому Ордену и его людям, что не хотелось портить ей настроение и забивать голову мрачными мыслями.
В черепушке теснилось столько вопросов, что хоть в вагоны загружай, и мне не терпелось все их выплеснуть немедленно.