— Ну вы и конченные, — пробормотал историк. — Плотников! Букет подбери и выкинь в мусорку.
— Так… он же ваш, Андрей Викторович. Это вам подарили.
— Щас кто-то будет жрать эти тюльпаны. Кто-то из вас. Считаю до трех — раз!
— Да возьмите цветы, мы от всей души подарили! — издевался Шуля.
— ДВА!
— Что у вас тут происходит? — в кабинет заглянула остроносая математичка, с глубоко посаженными глазами. — Я вас спрашиваю, что тут творится?
В кабинете мигом повисла тишина. Марина Игоревна вела математику у десятых-одиннадцатых классов, и один ее вид заставлял учеников тушеваться. Высокая, угловатая, и что-то живое и страшное в глазах. Ходили слухи, что у нее муж — бывший зек, а сейчас занимается бизнесом. Неизвестно, каким конкретно.
— С праздником, Марина… — начал было Шуля, но тут же получил подзатыльник.
— Какого хрена вы орете каждый урок? Надоели уже! Ты такой смелый, да? Быстро встал и поднял цветы!
К удивлению многих, Шуля не стал препираться и спорить. Он отлип от стула, споткнулся о чей-то рюкзак и подобрал растрепанный букет, пряча глаза.
— Ты! — она схватила Плотникова за ухо. — Сотри с лица эту мерзкую улыбочку. Ровно сядь!
— Да вы… — хотел возмутиться Плотников, но тоже получил подзатыльник и смешно дернулся, ударившись подбородком о парту.
— Что вы с ними церемонитесь, Андрей Викторович? Они вам и так уже на шею сели да ножки свесили! Еще хоть один писк я сегодня услышу, то клянусь, вы пожалеете. Потом жаловаться можете куда угодно. Я понятно объяснила?
— Так точно, — буркнул Шуля, и тут же получил еще один подзатыльник, но и его стерпел, не смея дерзить.
— Тетради достали, книги! И так уроки сокращенные, а вы тут черте чем занимаетесь. Я не поняла, где учебник твой? — нависла учительница над Шулей.
— Да я… Ну, обычно это…
— Что ты заикаешься? И остальные, шевелитесь, давайте! Вы сюда похихикать пришли?
В смущенной тишине ребята шевелились, доставали тетради, учебники. Даже Вол вытащил не листик, а именно тетрадку.
— Повторяю, еще хоть один писк… Поняли?
Ответом опять-таки служила тишина. Марина Игоревна, выдержав паузу, вышла из класса. Когда за ней закрылась дверь, Андрей Викторович открыл журнал и вздохнул:
— Ну что же, приготовьте листочки, сегодня проверочная работа.
Обычно после таких слов звучали стоны, начинались уговоры и протесты, но сегодня — ни единого звука.
После урока задержались дежурные. Водовозовы долго спорили с Хазовой, мол они и так слишком часто дежурят, и вообще — только они и убирают. А потом сдались.
Не спешил покидать кабинет Плотников. Он выбирал момент, глядя, как историк медленно заполняет журнал. Поглядывал на свой «Nokia», лежащий почти у края стола. Потом решился и подошел, стараясь выглядеть смиренным и раскаявшимся.
— Андрей Викторович…
— Телефон отдам родителям, — не поднимая головы сказал преподаватель. — Отцу или матери — неважно.
— Ну, Андрей Ви-иикторович!.. Да они не смогут в ближайшее время прийти. Заняты, работают.
— А я ерундой занимаюсь? — поднял глаза историк, выдержал паузу. — Я не занят? Пусть работают, когда смогут — придут на беседу. Телефон я отдам только им.
Видя в глазах Плотникова намерение схватить мобильник, преподаватель опередил его и накрыл ладонью телефон: — Даже не пытайся.
Собственно, Андрей Викторович понимал, что беседа с родителями Плотникова ни к чему не приведет. Но это дело принципа. Да и как еще повлиять на этого оболтуса? Порыв вышвырнуть телефон в окно, вслед за фонариком, Андрей Викторович тогда сдержал. Сейчас, когда эмоции стихли — порадовался. А то проблем не оберешься, плюс деньги за трубку придется отдавать.
Видео он успел удалить. Хотя не факт, что кто-то еще не снимал выходку и возможно, запись в скором времени будет гулять по мобильникам учеников.
— Что ты стоишь? Скажешь, не имею права?
— Имеете, конечно, — потупился Плотников. — Но… может, все-таки так отдадите? Мне стыдно за свое поведение…
В этот момент один из близнецов прыснул и засмеялся. Однако, поймав суровый взгляд Плотникова, Водовозов отвернулся и энергично замахал веником.
— Ой, ты это можешь пойти маме как раз рассказать. Что тебе стыдно, и историк тебя вызывает в школу.
— Ну… Давайте я дяде позвоню, а вы с ним пообщаетесь.