— Он уже не тот… — вздохнул Герговио, и ещё раз поправил очки, Ялмар успел заметить, что их круглые стёкла запотели, — выдохся и увлёкся местью. Печальный конец для талантливого мага…
Капеллан с некоторой опаской поглядел на круг образованный полегшей травой. Кордред валялся в его центре, не подавая явных признаков жизни.
— Не бойтесь, он уже не опасен, — успокоил капеллана Герговио, — последняя его эскапада была совершенно излишней. Я бы даже его не тронул, если бы не опасение, что в ярости он может нанести вред кому-то из вас… Ординатура не одобряет лишние жертвы. Пришлось идти на жёсткие меры.
Феликс выбрался из переплетения колючих веток, и подбежал к всё еще недвижимо стоявшей Уртиции.
— Всё кончено. Он больше не причинит тебе вреда!
Девушка лишь молча кивнула.
— Что с тобой? Обернись же!
— Не могу… Если я остановлюсь, моя сестра умрёт…
Только сейчас Ялмар увидел, что по напряжённому лицу Уртиции бегут крупные капли.
Герговио посмотрел на её бледную до синевы сестру.
— Я не могу этого допустить, — он покачал головой, — орден и так многих потерял.
Он опять сложил руки на груди и склонил голову. Ялмару показалось, что он ощутил едва заметную волну теплоты, прокатившуюся в воздухе. Бетиция сделала несколько резких вдохов и снова открыла глаза.
Герговио положил руку на плечо Уртиции.
— Можете остановиться. Ваша сестра будет жить. Мы отвезём её в ближайшую обитель, где будем стараться восстановить её здоровье.
Графиня, пошатываясь, встала с колен.
— Спасибо… Вы ведь ординатор?
— Вы совершенно правы, дочь моя.
Уртиция окончательно выпрямилась и посмотрела ему в глаза.
— Я могу вернуться в замок, взять личные вещи? Или я уже под стражей?
— Ну как бы это сказать, — Герговио замялся, — ваши действия, по крайней мере те, которые я лично наблюдал, несомненно являются нарушением всех и всяческих правил, и даже учитывая, что они были осуществлены в благих целях, я, как генерал-ординатор, не могу…
— Но дядя! — возмущённо выкрикнул Феликс.
— Дядя?! — в один голос воскликнули Ялмар и Уртиция.
Феликс густо залился краской.
— Ну… да… в общем. А что тут, в конце концов, такого?!
— Да ничего, — развёл руками Ялмар, — но лично я не ожидал…
Феликс перевёл взгляд на Герговио.
— Дядя! Я клянусь, Уртиция действовала из лучших побуждений. Она заслуживает прощения!
— Ну не знаю… Выдать ей афесис в моей власти. Но я не могу оставить потенциального чернокнижника без надзора. Это просто невозможно…
— Но дядя. Неужели ты не можешь чего-нибудь придумать?
Герговио строго посмотрел на племянника.
— Я служитель закона и не собираюсь придумывать способов его обойти… хотя и могу.
— А если… если кто-нибудь будет за ней присматривать?
Генерал-ординатор начал старательно поправлять очки, пытаясь скрыть мелькнувшую на лице гордость.
— Если найдётся подобный доброволец, которому мы сможем безусловно доверять, то я допускаю вариант домашнего ареста, по крайней мере до проведения детального разбирательства… А уже по его итогам, придя к окончательным выводам о её намерениях…
Феликс обернулся к Уртиции.
— Ваше сиятельство, если бы вы согласились пребывать под домашним арестом в моём присутствии, я бы почёл за честь поручиться за чистоту ваших намерений и отвечать за них перед Ординатурой.
— Это предложение? — ни к кому особо не обращаясь, поинтересовался Герговио.
Девушка опустила глаза.
— Я не могу вам в этом отказать, Феликс.
— Неужели я опоздал?! — разбрызгивая ботфортами грязь из кустов выбежал Себастин.
— Нет, вы обеспечили моё появление в самое время… — сухо заметил Герговио, — хотя раньше было бы лучше.
— Я не знал, что у Виолы такие расторопные и самостоятельные дворецкие, — пропыхтел Себастин, оглядывая поле битвы, — если бы они не попытались сжечь письмо…
— Заберите лучше это, — генерал-ординатор брезгливо указал на лежавшее в траве тело Кордреда, — и со всеми необходимыми предосторожностями доставьте в Кедог. Охрану я вам дам.
Родгар Рейс накинул на плечи овчинный кожух, к вечеру из раскинувшегося вдоль дороги леса тянуло холодом и сыростью. Пара мулов бойко перебирала копытами, таща за собой крытый дерюжным тентом фургон. Мерное поскрипывание его колёс навевало на Родгара тоску. Он повернулся на облучке и, откинув полог, заглянул внутрь. Глаза Мольфи были закрыты, но дыхание стало ровным и глубоким. Он запахнул дерюгу и посмотрел на лежавшую перед ним мокрую дорогу. Сквозь пелену низких облаков на горизонте уже можно было различить тёмные зубцы гор. Нелюдимый чернобородый возница щёлкнул кнутом и затянул тоскливую дорожную песню.