— Так ты распутала? — поинтересовался Айхе, разглядывая остатки кулона внимательно, но уже без прежнего сожаления. — Колдовство.
Гвендолин подтянула плечи к ушам и поджала губы.
— Если я правильно понял, как это сделать, Цирцея не уточнила, — сказал Айхе.
— Нет.
— В таком случае мы вернулись к тому, с чего начали. Амулета больше нет, зато колдовство никуда не делось.
— Да взгляните же на себя! — не выдержала Нанну, поражаясь драконьей тупости. — Взгляните на них! — палец ткнулся в сторону бывших крыс. — Это, по-вашему, «никуда не делось»? Часа не прошло с тех пор, как вы едва языком ворочали, а сейчас уже вовсю колдуете.
— Ты сын бога, — перебила Гвендолин. — Может быть, ведьма боялась, что из-за божественной крови ты превзойдешь ее могущество.
Такая мысль Айхе не посещала, но определенно польстила его самолюбию и сгладила углы дурного настроения.
— А еще, — Гвендолин вновь запнулась, сомневаясь, стоит ли заводить разговор именно сейчас. В конце концов, она не знала, слышал ли Айхе прощальное выступление Кагайи, осознавал ли, мог ли теперь вспомнить. Вдруг опять взовьется на дыбы? Или того хуже: воспылает яростью и желанием отомстить за несправедливость, унижения, смерть матери?.. Впрочем, про мать лучше было помалкивать в любом случае.
— Кагайя призналась, что ненавидела тебя из-за твоего отца. И только ждала повода, чтобы поквитаться.
Вопреки ожиданиям, новость не раздавила Айхе. Он лишь нахмурился, пряча опасно сузившиеся глаза за спутанной челкой, и проворчал:
— Я догадывался. Раньше она часто расспрашивала меня о Хозяине Ветров: видел ли я его, знает ли он о моем существовании. Я не придавал ее интересу значения, но подозревал, что у нее с отцом личные счеты.
— Он отверг ее притязания, — сообщила Гвендолин.
— Не удивительно, — у Айхе вытянулось лицо. — Ей же лет восемьсот.
— А Хозяину Ветров меньше?
— Ну… он мужчина.
Внезапно из глубины лабиринта донеслось какое-то замогильное позвякивание. Нанну сдернула со стены факел и выставила перед собой, как оружие. Алби, Тод и Аарон подобрались, готовые отразить кулаками возможную угрозу. Айхе раздвинул всех и выступил вперед, собираясь принять на себя любой удар.
Однако их мрака на свет вышла не Кагайя, не Коган и даже не слуги, волокущие по полу тушу теленка на корм Левиафану. Из мрака выскочил взъерошенный серый крысенок. Выбиваясь из сил, он тащил в зубах тяжелое кольцо с ключами.
— Дэнни? — Гвендолин бросилась к нему, заплакав от радости и облегчения. — Ты вернулся! Ты… принес ключи?
— Наверное, стянул у Когана, — усмехнулась Нанну. — Маленький, а сообразительный. Только ключи нам больше не нужны. Мы ведь не собираемся лезть в грот?
— Нет, — Алби покачал головой. К нему смущенно присоединились Тод и Аарон. На пути сюда ими двигала истинная храбрость и надежда на чудо, но после жуткого рокота и скрежета, доносящегося из-за стен, желание испытывать судьбу мигом рассосалось. — Мы решили, что отсиживаться в подземелье — это привилегия трусов и… крыс. А мы не крысы. Мы вернемся на равнину, к своей семье, и отправимся на поиски кочевников. Знаю, звучит безумно, и все же…
— Долина Белой речки, — перебил Айхе. — Кочевники остаются на ее правом берегу все лето. Вы можете присоединиться к ним, если не боитесь тяжелого труда.
Глаза бывших крыс вспыхнули новой надеждой — и благодарностью.
— Так это не сказка?
— Я сам родом из их племени.
— Я готов работать за троих! — запальчиво воскликнул Аарон. — Или даже за семерых!
— Похвально, — засмеялся Айхе.
— А ты разве не с нами?
Он покачал головой:
— У меня в замке куча неоконченных дел.
— Как же мы выберемся без проводника?
Айхе сложил руки лодочкой, легонько дунул: на его ладонях вспыхнул мохнатый сиреневый клубок. Нагнувшись, он пустил его катиться по полу.
— И факел прихватите, нам не понадобится.
— Нам? — Нанну растерянно переводила взгляд с него на Гвендолин и обратно. — Вы что же, оба собираетесь в грот?
— Почему оба, — Гвендолин подсадила крысенка себе на плечо. — Втроем!
— Одумайся. Там же чудовище…
— Нет. Чудовище — там, — Гвендолин указала в потолок, намекая на Кагайю. — А здесь лишь замученный этим чудовищем детеныш морского дракона, которому я обещала помочь.
— Значит, отговаривать бесполезно?
— Мы с Левиафаном найдем общий язык, обещаю.
С минуту Нанну смотрела на свою подопечную в тревожном раздумье. На миг Гвендолин даже почудилось: не отпустит, ни за что не позволит вторгнуться в логово монстра. Однако Нанну вдруг шагнула к ней и растроганно обняла, горячо выдыхая во взъерошенную макушку. Гвендолин ощутила, как тяжело бьется ее сердце.