Покрасневший Айхе сглотнул и отступил на шаг. Мышцы на его руках напряглись, на щеках обозначились желваки.
— В чем дело? — промурлыкала женщина, подходя ближе. Она оказалась выше его на целую голову. — Ты нас боишься?
Тонкие пальцы прикоснулись к подбородку Айхе, заставляя приподнять лицо, соблазнительные пухлые губы разомкнулись. Сейчас она поцелует его, мелькнула у Гвендолин отчаянная мысль, и что-то гадкое завозилось внутри.
Уже будучи в сантиметре от призывно раскрытых губ, мальчишка с усилием отстранился, разрывая контакт.
— Не боюсь, — хрипло выдохнул он.
— Тогда полетай с нами.
— Разве мы так много просим? — рядом опустилась еще одна женщина-птица. Тонкое лиловое платье заколыхалось в вихрях взбаламученного крыльями воздуха.
— У меня нет времени, — Айхе попятился.
— Но ведь ты ничем не занят, — гарпии скользнули за ним.
— Я… разучиваю новую комбинацию, — голос у него окреп. — Показать?
Он рассек рукой пространство, и за пальцами потянулся алый шлейф волшебства.
Женщины с противным визгом отпрянули. Подпрыгнули, перерождаясь обратно в птиц, и забили крыльями, словно стремясь рассеять опасное свечение вокруг пальцев Айхе.
— Не смей нам угрожать! — выкрикнула первая гарпия, взмыв обратно на портик.
— Мы не причинили бы тебе вреда! — подхватила вторая, присоединившись к ней.
— Мы лишь хотим полетать!
— Ты ведь умеешь летать?
— Мы знаем!
— Мы видели!
— Нет настроения! — огрызнулся Айхе. Красный колдовской шлейф обвивал его руки по локоть. — Лучше убирайтесь отсюда!
С этими словами он нырнул в темный провал между обломками и исчез. Спустя секунду из-под огромного валуна высунулась морда саламандры. Покрутив плоской башкой в поисках хозяина, рептилия, видимо, почуяла нужный запах и юркнула в проем вслед за Айхе.
Гвендолин в своем укрытии не смела шелохнуться. О нет, вздумай она последовать за Айхе, гарпии не заметили бы ее. Не нашли бы: эти развалины прямо-таки созданы для игры в прятки. Но за подглядывание сделалось мучительно стыдно. Нетрудно представить, как разозлится Айхе, узнав, что она стала свидетелем столь деликатной сцены: мгновения его слабости. Ведь он почти повелся, почти позволил запеленать себя в порочную чувственность, почти откликнулся на откровенный призыв. Гвендолин и без того доставила ему массу неприятностей, ни к чему ещё сильнее разочаровывать.
Она смотрела на провал, в котором растворился Айхе, и гадала, как поступить.
— Мы могли разорвать мальчишку, — донесся сверху мелодичный голос.
— Могли.
— И отведать крови, пропитанной волшебством.
— О, да, — с придыханием. — Сладкой крови. Никогда прежде мы не пробовали крови волшебника.
— Но он нам пригодится.
— Он уже почти мужчина.
— Мы заманим его в горы.
— И он станет отцом наших детей.
— Никогда прежде мы не рождали от человека с колдовством в жилах.
— Никогда прежде — от дракона…
— …и Хозяина Ветров.
— А потом мы разорвем его.
— На куски!
— И напьемся крови!
От волнения, от жадного предвкушения голоса стали нервными, отрывистыми и, наконец, превратились в пронзительный птичий гвалт. Зашелестели перья, с глухим стуком на землю посыпались камни, две крылатые тени метнулись ввысь.
Гвендолин рискнула выглянуть из укрытия, лишь когда гарпии почти растворились в облаках. Ее колотило от ужаса и омерзения. Нужно было срочно догнать Айхе, предупредить о коварных планах богомерзких гадин. Он не должен был больше в одиночку бродить по развалинам, где его подстерегала беда.
Позабыв о том, что всего пять минут назад боялась обнаружить свое присутствие, Гвендолин бросилась к пролому, в котором скрылся юноша.
— Айхе! — позвала она. — Айхе, вернись!
Надрывный зов ободрал горло и обернулся приступом сухого кашля. Преодолевая мучительные спазмы, Гвендолин пересекла дворик и сунулась в разлом между камнями. Однако отыскать Айхе в развалинах оказалось делом не из легких. Она все звала и звала, но вместо него на голос потянулись неприкаянные ками и ворчливые кыши.
— Вот ты где! Ну наконец-то! — с облегчением воскликнула Нанну, на которую Гвендолин наткнулась, окончательно заблудившись.
— Вы Айхе не видели? — выдохнула девочка в отчаянии.
— Я тебя обыскалась, — Нанну нетерпеливо замахала руками, не желая ничего слышать. — Все локти уже обкусала, что отпустила одну. Обед давно закончился, а ты все где-то бродишь.