- Ветка слишком мокрая., - беловолосый мальчишка моргнул и снова посмотрел на неподатливую еловую лапищу, которая не желала гореть от искр огнива, а потом снова перевел взгляд на бывалого воина и добавил
- И по этому не горит. Чтобы зажечь ее, нужно найти что - то сухое., - мальчик снова провел ладошкой по волосам убирая их и капли дождя со своего личика. Ветер завывал свою противную песню, дождь промочил одежду до нитки, от чего рубашонка неприятно прилипла к телу, заставляя лишь сильнее мерзнуть. Но беловолосик не подавал вида, что ему холодно.
- Но сейчас нам не найти ни чего сухого., - после небольшой паузы произнес Михал сжимая в руке огниво так крепко, что камень уже больно врезался в детскую ладошку. Чореску моргнул и посмотрел на учителя. Промокший мешок начинал тяжелеть, от чего рукодельные лямки стали больно врезаться в тонкие, еще совсем детские плечики мальчика. Но задание было не выполнено и беловолосый мальчишка не собирался так просто сдаваться.
— Если ты всегда будешь рассуждать так же здраво, как сейчас, из тебя выйдет толк. Сухой трут, Михал, должен у воина всегда быть в запасе и храниться так, чтобы до него не добрались предательские капли воды даже в самую свирепую непогоду.
Наставник снова достал кожаный мешочек, сложил одну замёрзшую ладошку беловолосого лодочкой, дважды проведя по ней тёплыми пальцами, чтоб стереть влагу, и высыпал немного опилок. Ещё немного отсыпал себе и принялся показывать:
— Мы на открытой местности, деревьев здесь нет, а ветер есть. Закрой ветку собой от его порывов и дождя. Ссыпь опилки кучно, чтобы легче было попасть искрами. И высекай. Вот так.
Армангерей щедро просыпал опилок ближе к оконечью ветви и для верности капнул из глиняного пузырька немного смолы.
— Ну, давай попробуем снова, — молвил танар, отряхивая руки. Он поднялся, обошёл Михала и, нависнув над ним, его же руками ловко и быстро высек сноп искр, ещё один и ещё. Опилки дымились и шуршали. Наконец, пламя занялось, ветка начала капризно шипеть, не желая поддаваться разрушительному действию огня. Запахло горящей хвоей. Аккуратно раздув пламя и убедившись, что лапа не погаснет, Армангерей поручил мальчику держать ветвь у основания и аккуратно убрал огниво на место.
— Идём, — коротко окликнул он Михала и подхватил “ствол” ветви с другой стороны, так что теперь они понесли её вдвоём: Армангерей слева, его ученик справа, а дымящая ель низко от земли посередине. Танар направился вглубь хмурого ночного леса. В ответ на слова Танара, Михал кивнул и проследил взглядом за действиями учителя. Тот достал из мешочка немного опилок и высыпал их ему на ладонь. Чореску вновь посмотрел на учителя, ожидая дальнейшего инструктажа. Что делать то, если ни когда в полевых условиях костра не разводил? Только учиться. Он слушал танара внимательно, стараясь запомнить все все, что говорил бывалый воин. Вот Армангерей высыпал немного трута на ветку. Рассказал, как быть, чтобы ветер не задувал искры, а дождь не промочил опилки. Беловолосый не очень умело повторил действия старика. Пара опилок ссыпалась на землю, но это было не так интересно, как высекать искры и поджигать ветку под руководством учителя. Опилки задымились, зашуршали и вскоре, мало по малу, ветка занялась огнем и начала дымить. Запах горелой хвои тут же наполнил воздух рядом с мальчишкой и Михал инстинктивно отпрянул, наблюдая за тем, как затлевает сырая хвоя. Армангерей зачем то подул на нее и ветка вновь начала, пусть и слабо, но гореть. Молочный дым от хвои уносил ветер, дождь же пытался смешать его с растоптанной суглинистой почвой полесной тропки. Перехватив ветку, как показал учитель, Михал невольно залюбовался игрой огня на зеленой хвое, тем, как обугливаются мелкие веточки. Тем, на сколько сильна и разрушительна природа пламени. Из задумчивого оцепенения его вывел голос Армангерея, который велел идти дальше. Чореску моргнул и посмотрев на учителя, кивнул и перехватив чашуйчатую колючую ветку поудобнее, последовал рядом с учителем таща за собой тлеющую еловую лапу. Лишь у самой границы леса, Михал вспомнил про котомку с едой и произнес, оборачиваясь к краю тропки
- Танар, мы забыли котомку!, - он отпустил ветку и не дожидаясь ответа учителя, побежал обратно к забытой корзине с запасом еды, что собрала для него служанка матери. Старость не радость… Танар нахмурился, раздосадованный собственной забывчивостью. Хорошо, что у его юного подопечного помимо сообразительности присутствует и доля инициативы. Армангерея всё чаще посещала мысль, что ему уже не место в рядах воинов и пора на покой. Но ему хотелось передать кому-то свой жизненный опыт, чтобы не быть бесполезной колодой, тихо ожидающей конца. Михал притащил котомку и вернулся, кажется, немножко согревшийся. Армангерей забрал у него сумку: хотел, чтоб мальчик потренировался обращаться именно с веткой. Учитель и ученик постепенно сходили с тропки и углублялись в чащу. Они брели ещё довольно долго. Под кронами деревьев дождь ощущался не так: здесь почти не капало, но общая сырость висела в воздухе, одновременно опускаясь с небес и поднимаясь от земли. До хижины Армангерея отсюда был ещё день пути. Меж тем мальчик устал, замёрз и, по всей вероятности, проголодался. И старый воин начал понемногу присматриваться к деревьям и полянам, где бы им можно было устроиться на ночлег. Этим же он озадачил и Михала :