Томас с кислой миной покачал головой и заговорил:
-Я хочу пережить это в трезвом уме.
-Смело. Одобряю. Но на это нужно время, которого у нас нет. Так что, не затягивай с самобичеванием и подумай над теми вопросами, которые я тебе сейчас задам. Один из них звучит так… кхе. Почему твоего деда решили убрать? Держи себя в руках, - добавил я, когда губы парня слегка дрогнули. – Второй вопрос касается Сави. Ты уже понял, что он тут правит подпольем? Вот. Он говорит, что ты значимая фигура в его партии и мне нужно знать почему. Сам он не отвечает. Последнее… Это общий вопрос. Мне нужно знать, почему инквизиция пытается подмять под себя Кеймор, как это соотносится со Зрячими, и почему дома Великого Рода открыто не надрали этим засранцам зад. О таких вещах открыто на улицах не говорят, а ты, как я понял, должен шарить за внутреннюю политику своей страны.
-Ты сказал, что я могу подумать, - спустя некоторое время ответил Томас и не дожидаясь ответа поднялся со стула.
-Именно. Но перед тем как ты свалишь, у меня есть для тебя ещё одна игра…
Думаю ему понравится. Решать задачки в голове – это одно, а воплощать их в реальность всегда веселее. Нужно было всего лишь пробраться в дом одного моего конкурента по торговле, найти схрон с его купчими, прочитать и слово в слово рассказать мне. Том смышленый парень, справится. Да и к тому же, это хороший метод отвлечься от мыслей о прошлом. На собственном опыте знаю, что хандра, построенная на самокопании, часто приводит к тому, что человек превращается в овощ и даже по нужде поднимается с неохотой, дважды думая, что нагадить в кровати не такая уж и плохая идея. Когда кто-то дает пинка под зад, жить становится проще… хотя первое время этого и не понимаешь.
А мне тем временем следовало сходить на улицу Бондарей и завалиться в гости к Сави. Всё-таки, он приглашал, а такие люди как он делают это ой как редко.
На улице было оживленно. Когда первая волна арестов инквизиции стихла, народ осмелел и принялся высовываться из домов, сбиваясь в кучки. Умилительная картина, если не брать в расчет то, что каждая такая кучка успокаивала кого-то, кто в этот день потерял близкого человека. Проходя Цветочную улицу, наблюдал картину, как группа женщин с корзинками обнимали и что-то роптали над более юной красавицей. Волосы той были взъерошены, лицо закрыто за трясущимися ладонями, плечи содрогались в плаче.
-Да все добре будет с твоим Лёлькой!
-Даж если не, Сонь, ты баба видная! На тебя всяк мужик поведется…
-Он… он… А я…
И девчонка разрыдалась ещё сильнее. Господи Боже мой, какие страсти. Не удивлюсь, если этим же днем к ней придет какой-нибудь друг и как следует её утешит. И дело даже не в верности. Просто в такие моменты хочется немного понимания и тепла, а если кто-то даёт даже иллюзию того или другого, начинаешь подменять понятия, потом злиться на себя, оправдываться… А может я просто разочаровался в людях. Везде одно и то же. Сложно мыслить не по шаблону, когда этот шаблон вечно перед глазами на наглядных примерах маячит.
Мужики держались скромнее. Работяги у мануфактур, с черными от сажи и масел руками о чем-то шептались. Взгляды их были подозрительные, и когда я проходил мимо, они замолкали, ждали, когда отойду подальше и возобновляли свои речи. Понимают, что сейчас лишнего болтать опасно… но они болтали, пусть и между собой. Возможно агенты Сави, тех, что не утащили в казематы, уже начинают пускать смуту в ряды народа. Если так, оперативно сработано.
Следом за мануфактурами проходил особенно большой перекресток, которые называли Столпами. Всего их было четыре в Кейморе и располагались они в разных частях города, больше напоминая небольшие площади, где по большей части орали глашатаи, обозначая новые законы и указы, или проповедники, убеждая о милости Великого Бога. Сейчас же это место оживилось, и вокруг него принялись собираться люди. Много людей, почти как на сожжении Норимара.
В центре перекрестка, над постаментом, который я изначально принял за нерабочий фонтан, вырос… разлом? Он переливался голубым и фиолетовым свечением, стрелял молниями и был абсолютной копией того, что мне доводилось видеть в лесу. Единственное отличие, оттуда не лезло никакой нечисти, если не считать стражу, окружившую разлом плотным кругом от граждан. У всех алебарды, одеты с ниточки, лица кирпичом – элитная гвардия. Впрочем, никаких беспорядков не предвещалось. Люди были заворожены происходящим и с благоговением смотрели на то, как вокруг постамента расселась группа Зрячих. Этих позеров сложно было не узнать, даже если смотришь издалека: их выдавал огромный глаз, вышитый черным на белой мантии. Такие же глаза были на плечах и груди.