Едва он вышел из проулка, по улочке, заполненной людьми, пошёл ропот. Сначала Хэл подумал, что он забыл снять какую-то солдатскую вещь, но почти сразу понял, что обсуждают не его.
Люди расходились в сторону, а где-то впереди слышался топот копыт.
Из-за поворота выехало трое людей. Одним из них был пухлый человек, в дорогом камзоле изумрудного цвета. Его ноги едва доставали до стремян, и держал он поводья так, словно боится сделать лишнее движение. Хэл даже удивился, отметив у него на поясе ножны с мечом. Впрочем, вполне возможно, что этот «индюк», как окрестил его ученик волхва, носит деревянный меч с приделанной рукоятью, лишь для вида.
Впрочем, его гнедой скакун невероятной красоты, судя по всему, был достаточно умён, и спокойно шёл шаг в шаг с двумя лошадьми по бокам.
На них были стражники в таком же обмундировании, что и на стенах. Разве что вместо тяжёлых алебард к их поясам было пристёгнуто по мечу.
Они остановились в пятнадцати метрах от Хэла, посередине улицы. Люди стояли и молча чего-то ждали.
«Индюк» полез за пазуху, и достал оттуда рулон свёрнутой бумаги желтоватого цвета.
Развернув его, он принялся читать:
— Подданные Королевства Дарран и Её Величества Королевы Элайзы, через час на главной площади нашего славного города Скальд будет озвучен договор о союзе Королевства и Империи. Сразу после этого будет невиданное доселе зрелище — шпионы вражеского королевства Винтем, перебившие один из наших пограничных гарнизонов и едва не проникшие в самое сердце Королевства, будут казнены! Головы их будут нанизаны на пики и оставлены вне стен города на неделю, в назидание тем, кто решится нарушить целостность Империи! Явка каждого подданного Империи старше шести лет строго обязательна!
По толпе прошёл одобрительный гул. Люди были недовольны присоединению к Империи, но казнь врагов оказалась радостным событием. Слишком многие мужи уходили в армию и не возвращались домой. Были здесь и вдовы, и дети, росшие без отцов. Завершив свою речь, «Индюк» вновь скатал пергамент и убрал его. Затем троица развернула лошадей и удалилась — видимо, доносить оповещение в другие районы города.
Люди тут же бросили все свои дела и устремились в одном направлении. Видимо, на площадь. Хэл слился с толпой и шагал с ними.
Они шли в направлении самой высокой башни города.
К тюрьме.
Глава 23
Хэл всё никак не мог привыкнуть к запаху большого города, а тут ещё солнце вошло в зенит, и со всех сторон стал доноситься запах пота.
Ученик волхва понял, что сделал правильный вывод о бедности «наружнего» района города, поскольку спустя несколько десятков минут, толпа подошла к следующему району-кольцу.
Дома здесь выглядели гораздо лучше. Они были схожими с бедным районом, но, в отличие от последнего, выглядели опрятно и ухоженно. Кроме того, в улочках между домами не было такого смрада — видимо, здесь были свои службы по утилизации мусора.
Улицы этого района пустовали — судя по всему, «Индюк», разносивший оповещение, двигался от богатых районов к бедным, и большинство людей уже отправилось на площадь.
Вскоре они добрались до следующего района-кольца. Каждый район оказывался меньше предыдущего, и на весь путь до площади ушло чуть меньше часа.
В конце концов, люди оказались в окружении роскошных домов, на территории каждого из которых поместилось бы не меньше десятка жилищ бедняков.
Выполненные из обожжённого кирпича и других камней, дома практически кричали о достатке своих владельцев. Бедняки, шедшие рядом с Хэлом, озирались и разевали рты от удивления. Видимо, им нечасто доводилось находиться в этом районе.
Задолго до того, как они подошли к площади, Хэл услышал попавших туда людей. В воздухе стоял гул, в котором было сложно что-то разобрать.
Когда же толпа, в которой находился Хэл, наконец выбралась на площадь, ученик волхва был сражён зрелищем.
Территория площади была столь огромна, что легко уместила бы в себя несколько гарнизонов Буглура. Да и то, им приходилось бы располагать жилища в десятках метров друг от друга.
Большую часть этой местности занимали галдящие люди. Некоторые же, живущие прямо по периметру площади люди, решили и вовсе не выходить из дома — лишь высунулись на балконы.
Но тут Хэл заметил то, что по понятным причинам не заметил в первый раз.
Дворец, располагавшийся на другой стороне площади, поражал воображение своим великолепием. В ширину он занимал едва ли не половину площади, высокие своды, выполненные из белого камня, опирались на многочисленные мраморные колонны, шириной в двух взрослых мужчин.
Дворец был почти самым высоким зданием города, уступая в этом лишь тюрьме, расположившейся чуть поодаль. При свете дня Хэл сумел рассмотреть ненавистное здание — то было не в пример дворцу узким, сделанным из какого-то чёрного камня. Возвышаясь над всеми домами, тюрьма словно подчёркивала верховенство закона и не давала забывать ни на секунду о том, что грозит нарушившим его жителям.
Над массивными дверьми дворца располагалась великолепная балюстрада, отделанная золотом.
На площади, прямо перед дворцом, находился широкий помост. Судя по тому, как на него бросали взгляды люди, это было новым явлением.
Внезапно раздался тихий скрип, и весь шум на площади, как по команде, стих. Многотонные двери дворца, что в рост были не меньше десяти метров, мерно открывались. Вскоре изнутри показалось четверо — по двое мужчин с вздувшимися мышцами, открывали тяжёлые двери.
Из глубин дворца на балюстраду показалось двое людей. Одним из них был тот самый легат Эйсон Моррис, несколькими часами ранее впервые ступивший в Скальд, без своих охранников. Хотя, судя по тому, что ощущал Хэл, глядя на легата, охрана была ему совершенно не нужна. Шрам от ожога, украшавший всю левую часть его лица, на солнце приобретал почти фиолетовый оттенок. На сей раз Хэл смог разглядеть грубые черты лица, жёлтые, словно бы змеиные глаза, и орлиный нос.
Вторым же человеком, вышедшим на балюстраду, был лысый старик с длинной седой бородой в дорогих шёлковых одеждах. Обеими руками он опирался на небольшой, с метр ростом, посох. Его узкие глаза образовывали две щели, а выражение лица было невозможно прочесть. В отличие от легата, Хэл ничего не ощущал при взгляде на старца.
Следом за ними, но ниже уровнем — из дверей вышел Николас в сопровождении тех самых четырёх охранников, попавших в город вместе с легатом.
Клинок в ножнах, висевший на поясе, качался в такт его шагу. Он шёл нарочито медленно, гордо подняв голову, точно зная, какое впечатление произвело его появление.
В полнейшей тишине по площади пронёсся глухой стук сапог о деревянную поверхность, когда пятеро взошли на помост.
— Подданные Даррана, — прозвучал насыщенный голос легата, подошедшего к краю балюстрады. — Пятнадцать дней назад Его Императорское Величество принял решение о присоединении к Империи ваших земель.
Ни звука в толпе.
— Я, легат Империи, буду отныне следить за порядком в вашем городе. Кроме того, королевство отныне находится под защитой Империи, и со мною явилась сотня тысяч воинов для усмирения врагов у границы Скальда.
На сей раз толпа возликовала. Хэл давно отметил, что среди мужчин города были либо старики, либо совсем малые дети. Стало понятно, куда подевалось остальное мужское население. Такую жажду крови своих врагов могли изъявлять только те, кто всю жизнь отправлял на войну своих детей и мужей.
— Одно из новшеств, принесённых вам Империей, — продолжал легат, — возвращение смертной казни. Враги Империи не имеют права жить. — Он поднял руки, словно пытаясь обнять всех собравшихся, а затем кивнул кому-то из стоявших на помосте.
Николас мгновенно подобрался.
— Вывести заключённых, — приказал он.
Несколько секунд ничего не происходило, и толпа непонимающе озиралась.