Шатры перенесли настолько близко друг к другу, что от одного до другого можно было буквально достать рукой. Дежурства удвоились, и теперь не меньше восьми человек должны были неустанно следить за окружающей обстановкой.
На предложение солдат вернуться к армии, Розген отмахнулся.
— Вскоре прибудут всадники, мы обо всём им доложим. Мы солдаты, мать вашу, и не должны при первых же трудностях бежать плакаться мамочке. Нам никто не поможет, кроме нас самих.
Розген зарубил на корню дальнейшие препирания и сорок шестой отряд стал ждать прибытия гонцов от армии.
Путь, проделанный пешими солдатами с обозом за полтора-два дня, конные воины должны были преодолеть меньше, чем за несколько часов, но их всё не было.
Беспокойство всё нарастало, а ночью исчезло ещё трое солдат.
— Фто проифходит?! Мы долфны вофврафяться к армии! — разошёлся утром беззубый.
— Солдат, встать в строй. Или мне самому покарать вас за мысли о дезертирстве? — вкрадчиво спросил Розген.
Они сменили тактику. Большая часть солдат отдыхала днём, ночью же заступая на караул, но и это не помешало к концу третьей ночи недосчитаться ещё пятерых.
Меньше чем за трое суток отряд потерял почти четверть состава, и даже лейтенанту не удалось сохранить невозмутимость.
Всадников всё не было, и Розген приказал сворачиваться. Едва развед-отряд спустился со своего холма, как на вершину следующего взобрался человек. Он был весь покрыт какой-то странной серой одеждой, покрывающей его тело словно лоскутами каких-то изображений. Он стоял так далеко, что невозможно было разглядеть черты лица.
Лейтенант жестом приказал остановиться.
Несколько секунд отряд солдат и человек молча наблюдали друг за другом, а затем на холм вышел ещё один.
И ещё один.
Вскоре следующий холм был полностью покрыт людьми. Их было не меньше двух сотен, и все были в одинаковых одеяниях, не развевающихся на ветру.
Они разом потянулись за спины, и вытащили…
— Луки! У них луки! — со страхом произнёс один из солдат.
Тем временем люди натянули тетиву.
— Отступаем в лагерь! — прокричал лейтенант, и никто не замешкался с выполнением приказа.
Хэл и Барти, шедшие одними из первых, бежали за остальными, когда в небо поднялась туча стрел.
Глава 30
Отряд проделал большую часть пути, разделяющего их с лагерем, когда первые стрелы со свистом начали их догонять.
Несколько стрел воткнулись в землю у ног бегущих, а одна прошла насквозь горло одного из солдат, который по инерции пробежал ещё несколько шагов, а затем завалился вперёд и застыл.
Хэл, не разворачиваясь, сконцентрировал энергию и выпустил её из меча, отмахнувшись им в сторону летящих стрел.
Серебристый полумесяц превратил в щепки около полсотни стрел, но этого было недостаточно, и вскоре ещё несколько солдат лежали на земле.
Хэл собирался ещё раз использовать эту технику и на миг оглянулся, намереваясь прицелиться точнее, что стало роковой ошибкой.
Один из солдат, бегущих перед ним, принял сразу три стрелы в спину и бездыханный распростёрся на земле. Хэл, не видя этого, со всего маху налетел на его тело, и, сделав далеко не изящный кувырок, едва смог сохранить равновесие. В следующий миг он неудачно увернулся от одной из стрел — та воткнулась в ногу, чуть выше колена, вновь выбивая землю из-под ног Хэла. Тот сразу же вскочил, не обращая внимания на боль
Драгоценные мгновения были потеряны. Несколько десятков стрел летели прямо на него.
Он не успевал перегнать энергию в меч и использовать первую изученную технику. Не успевал он и загнать ки в ноги и уйти мягким шагом, и лишь покрепче перехватил меч, собираясь умереть, смотря в лицо смерти.
Но ни одной из стрел не было суждено встретиться с его плотью.
Перед самым столкновением перед лицом Хэла мелькнул короткий «ёжик», а вслед за этим раскрылся двухметровый щит, светящийся оранжевой энергией.
Струйка пота скатилась по виску Барти — тому пришлось поддерживать защитную технику не меньше десяти секунд, прежде чем дождь из стрел, наконец, прекратился.
Тяжело дыша, они подошли к солдатам, стоящим на вершине холма.
Хэл, шипя от боли, выдернул стрелу из раны в ноге и сразу сверился с интерфейсом — ему ничего не угрожало, на стреле не было яда. Что впоследствии подтвердил и Розген, исследовав стрелу.
В живых остались не больше трёх десятков человек, активно спорящих друг с другом. Страх витал над ними.
— Прекратить, — вдруг спокойно сказал лейтенант.
Солдаты мгновенно затихли.
Розген повернулся к полю перед ними. Тела солдат, лежащих на нём, были утыканы стрелами.
Люди же на другом холме медленно уходили в противоположную сторону.
— Нам ясно дали понять, что не выпустят с этого холма, — нахмурившись, произнёс Розген.
— Но здесь нас всех перебьют по очереди, — вдруг завопил какой-то солдат, впрочем, тут же замолкнув, наткнувшись на строгий взгляд лейтенанта.
Розген принялся ходить взад и вперёд, потирая лысину.
— Спасибо, Барти, — поблагодарил Хэл.
— Да не за что, — тот широко улыбнулся. — Если ты умрёшь — с кем я буду тренироваться? Не с этими же хлюпиками!
В лагере царила мрачная атмосфера.
К вечеру разожгли костры, и лица смертников, наполненные страхом, смотрелись особенно жутко при таком освещении. Кроме того, при дневной жаре трупы, лежащие неподалёку, начали разлагаться и вскоре до них дошёл отвратительный сладковатый запах. Ни один не решился убрать бездыханные тела.
Вскоре к Хэлу и Барти, сидящим в отдалении, направилась группа людей. Во главе шёл беззубый, и Хэл угрожающе схватился за рукоять меча.
Увидев это, беззубый поднял руки.
— Я прифёл не дратьфя.
— И почему мы должны тебе верить?
Тот вздохнул и опустился на землю рядом с ними. Трое, идущих с ним, последовали его примеру.
— Мы не ф того нафали знакомфтво…
— Это ты верно подметил, — усмехнулся Хэл. — Не стоит пытаться убить того, с кем хочешь «познакомиться».
— Я дейфтвительно не фотел этого, — сказал беззубый. — Тех дфух, фто пыталифь тебя убить, мы ифгнали.
— Изгнали? — переспросил Хэл, лишь сейчас обратив внимание на его спутников. Они выглядели примерно одинаково — потрёпанные жизни мужчины средних лет. — И как это должно изменить моё о тебе мнение?
— А я и не профу этого, — сказал беззубый. — Но меня бефит, фто вы фмотрите на наф с выфока. Как будто фы лучше наф…
— Так и есть, отродье, — с отвращением сказал Барти. — Мы ни разу в жизни никого не грабили, не насиловали, не убивали… без лишней необходимости.
— Так и мы тоже, — подал голос один из спутников беззубого.
Хэл посмотрел на него с иронией. Ну да, конечно, среди преступников нет виновных, всех подставили…
— Вернее, мы действительно совершали преступления, но не такие, о которых вы говорите, — сообщил другой человек.
— Меня фюда отфравили за то, фто я был против прифоединения к Империи нафего королевфтва, — сообщил беззубый.
— Я на самом деле не воин, а кузнец, — сказал один из них. К слову, он был самый мускулистый, что отчасти подтверждало его слова. — И отказался возглавить рейд, который должен был отобрать у нищих все металлические вещи, что у них имелись, для выплавки оружия для Империи.
В душу Хэла закралось сомнение. Нет, не может быть…
— Я жил в городе под названием Бертимор, что расположен близ восточной границы королевства, — заявил ещё один человек. Хэл лишь сейчас заметил, что на нём были очки, которые он постоянно поправлял заученным движением. — Смею вас заверить, молодой человек, я не имею ни малейшего отношения к изложенным ранее жестоким деяниям. Я лишь простой смотритель тамошнего музея искусств.
— И почему же простого смотрителя отправили в смертники? — насмешливо спросил Барти.
Тот медленно снял очки, протёр их и надел обратно, и лишь затем ответил:
— За отказ устроить поджёг в величайшей библиотеке Даррана, в которой содержатся тысячи знаний всех поколений, начиная со дня зарождения королевства.