Это он произнёс с гордостью и одновременно каким-то вызовом, словно говоря «ну давайте, смейтесь».
— Но зачем Империи сжигать книги? — удивился Хэл.
— Знания, молодой человек, знания… Краеугольный камень всей силы нашего мира — в знаниях. Обладающий знаниями человек никогда не пропадёт, а перо писателя может ранить сильнее вашего меча, — ответил он.
— Жаль, вам эти знания не помогли, — саркастически заметил Барти.
Хэл отметил, что его товарищ дерзит по привычке, без прежнего запала.
— А вы? — обратился Хэл к последнему, чьё лицо было скрыто капюшоном. — Что вы сделали такого, за что вас отправили сюда?
Тот… вернее, та скинула капюшон, выпустив на свободу копну чёрных волос. Это была миловидная девушка, не старше самого Хэла, с чувственными губами и пронзительными голубыми глазами.
— Это моя дофь, Карен, — произнёс беззубый. — Когда фолдаты прифли за мной, её попыталифь… она фумела пофтоять за фебя, и отправила к лекарю троих фолдат. А одного — убила. У меня ефё остались жена и фын, но их не тронули… пока.
Она была… красива? Да, но не в общепринятом смысле. У неё было лицо уверенной в себе девушки, что обычно несвойственно в этом возрасте. Длинные ресницы не делали её взгляд наивным — наоборот, подчёркивали словно бросающие вызов глаза. Это и была её красота. Красота воительницы.
Лишь розовые полные губы выдавали её нежный возраст. К слову, края этих губ разошлись в довольной улыбке, когда Хэл задержал на ней взгляд дольше дозволенного правилами приличия.
— Но… в этом нет смысла, — наконец оторвался от неё Хэл. — Зачем Империи делать из таких людей — смертников?
Слово взял смотритель:
— Молодой человек, вы либо родом из другого мира (Хэл вздрогнул), либо, прошу прощения за выражение, неотёсанный болван. Империя Гроксов использует захваченные земли, отправляет всех, способных нести оружие, в качестве пушечного мяса на передовую, захватывая ещё большую территорию. А затем и вновь захваченную использует так же.
— Я действительно из другого мира, — улыбнулся Хэл, говоря эту фразу. — Я родом из безымянной деревушки на окраине Запретного леса. И ничего не знаю ни об Империи, ни о войне. Не могли бы вы рассказать подробнее об этой Империи?
Смотритель поправил очки, и начал рассказ.
— Ещё несколько десятилетий назад… — оглядевшись, он продолжил, — мало кто из присутствующих помнит то время… Расы жили в мире и согласии. Эльфы и люди совершенно спокойно уживались в больших городах. Но вскоре политика многих стран резко изменилась. Это явление по сей день невозможно объяснить… Они объединились в Империю, что ныне носит имя Гроксов, и принялись изводить всех, кроме людей. Противников же этого режима так же постигала суровая кара…
Он закашлялся, достал из складок одежд флягу, отпил из неё, и продолжил.
— Королевство Дарран присоединилась к ним одним из последних на изведанных землях. Королева Элайза вышла замуж за одного из наследников Империи, а затем чем-то сильно заболела, и власть перешла в руки Роя Грокса. Тогда же из королевства изгнали всех эльфов, а затем и вовсе объявили им войну… С этой целью Империя и расширяет свои границы. Убийство. Истребление других рас, и всех людей, стоящих у них на пути…
Слушатели, когда библиотекарь смолк, одновременно вздрогнули. Так сильно увлёк их рассказ.
Ещё несколько секунд Хэл размышлял, а затем поднялся на ноги и протянул руку библиотекарю.
— Хэл Мельдорф, к вашим услугам.
Вскоре все они обменялись именами и условились держаться вместе. Хэл и Барти перенесли палатки поближе к их новой группе.
Лейтенант по обыкновению стоял в стороне и крутил в руках стрелу, которую вытащили из ноги Хэла. Хэл вновь подошёл к нему.
— Не планируете обучить солдат хоть чему-то? — спросил ученик волхва, не забыв добавить в голос ироничных интонаций. — Судя по всему, мы не продержимся и недели.
Хэл действительно так считал. Он думал, что отправляется на войну, но то, что происходило в последние несколько дней, не было войной. Это было уничтожение. Враги нападали ночью, невесть как скрываясь и от Хэла, отлично чувствовавшего чужую энергию, и от самого Розгена, стоящего на ступень выше него.
Лейтенант впервые за все дни знакомства выказал какие-то чувства. На его лице выступило выражение крайней усталости, и он словно постарел на несколько десятков лет за мгновение.
— Я — лейтенант этого отряда уже второй год. Первое время я действительно старался чему-то их научить, даже дружил… Но в этом нет смысла. Они все умрут. Так какой мне смысл знать их имена и пытаться сделать из трупов людей? — на последних словах голос лейтенанта слегка дрогнул.
Хэл сначала был поражён этим откровением. Но затем сморщился, точно стоял не с лейтенантом своего отряда, а с кучей дерьма.
— И вы даже не даёте им шанса на то, чтобы выжить, просто потому, что боитесь узнать их поближе и испытать боль потери? — с нескрываемым презрением произнёс он. — Вы, имперцы, все одинаковые.
Розген горько усмехнулся, приподнимая край своей формы. Так вот, почему Хэл не разглядел на нём браслет в первую встречу — в отличие от остальных, он у него был не на запястье, а на бицепсе.
— Но… как? — недоумевал Хэл. — Смертников ведь отпускают спустя несколько сражений?
— Кто-то же должен командовать этим сбродом, — пояснил лейтенант. — У империи есть свои методы воздействия на таких, как я.
— Мы всё равно должны что-то сделать, иначе так и подохнем здесь, — неожиданно резко сказал Хэл.
Лейтенант вновь оглядел холмы, положив руку на бритую голову.
— Есть один вариант. Но это очень опасно, и вероятность провала слишком велика…
— Что за вариант? — тут же зажёгся Хэл.
— Отряд из нескольких десятков людей слишком заметен, и даже со слабыми воинами в целом излучает довольно сильную энергию. Нас легко засечь. — Розген сел на землю, и стрелой, которую крутил в руке, принялся чертить.
Вскоре на земле была изображена довольно подробная карта местности. Они находились в центре вереницы холмов, отмеченные жирным кругом. Вторым жирным кругом Розген отметил армию.
— От армии мы отрезаны кочевниками, — лейтенант прочертил полосу между двумя жирными кругами. — До них идти минимум два дня. Но это при условии, что идёт весь отряд. Группе из трёх-четырёх человек будет достаточно и суток.
— Можно использовать холм как прикрытие, — тут же подхватил Хэл. — Они должны отправиться в противоположную сторону, а затем попытаться обогнуть кочевников.
— При этом выйти лучше днём, — продолжил умозаключения Розген. — В отличие от кочевников, мы привыкли к освещению, и ночью они видят лучше нас.
— Ночью все равны, — возразил ему Хэл. — В детстве я довольно много времени провёл в лесу один, и отлично ориентируюсь без света.
Лейтенант с сомнением посмотрел на него, но спорить не стал. Без обсуждений было ясно, что ни у кого из других солдат не будет и шанса справиться. Лейтенант не мог покинуть свой отряд, а кроме него в отряде было лишь двое мужчин относительно высокой стадии на Пути Воина.
Розген видел перед собой беловолосого юношу, лишь недавно преступившего порог совершеннолетия, в котором при этом было больше отваги и силы, чем во всех остальных солдатах, вместе взятых.
— Ты должен сообщить армии, где мы и что с нами. И всех судей мне в свидетели — если ты не успеешь, надежды у нас не будет. Мы все отправимся на Небесный суд. Возьми с собой двух-трёх человек и отправляйся.
— Мне будет достаточно и одного, — твёрдо сказал Хэл, и отвернулся, не дожидаясь ответа.
Как он и предполагал, Барти с восторгом отреагировал на эту затею.
— А пофему они уфодят? — спросил беззубый, когда они засобирались в путь.
Хэл усмехнулся. В голосе беззубого он услышал страх. Ещё бы, два сильнейших воина отряда, не считая лейтенанта, оставляют остальных на произвол судьбы. Конечно, беззубый никогда бы не признался в этом, но он хотел, чтобы они остались.