В момент большого взрыва не существовало даже элементов типа водорода, не говоря о более сложных атомах. Пусть они сформировались в первые секунды, однако, до появления звезд и галактик прошла еще уйма времени. Черед зарождения жизни пришел гораздо позднее — только сейчас по космическим меркам. Возможно мы вообще первые. Но можно с уверенностью сказать: «не последние!». Что там будет позже, точнее предсказать сложно, но что Вселенная будет оживать, пока не превратиться в «Живую Вселенную» можно говорить с большой долей уверенности. Причем независимо, сохранится ли жизнь на Земле или нет.
У Жизни поистине вселенские задачи, у жизни земной — пока только земные и околоземные. Хотя земляне сегодня считают планеты солнечной системы своей собственностью и еще совсем недавно ставили задачи их освоения и заселения. Теперь как-то подзабыли о заселении других планет, вновь увлекшись радостями жизни и внутренними конфликтами. Теперь не заманишь на Марс западного человека, пообещав ему 10 лет испытаний. Дома комфортней. Парадокс: на Марс может полететь только американец или европеец — у прочей бедноты средств не хватит, но западные люди лететь как раз и не хотят.
Рано или поздно логика жизни вытолкнет с Земли не только споры жизни в космос, но и самого человека. Придется человеку реализовывать свои дерзкие планы. Хочет он того или нет. «Жизнь заставит».
В представлении о строении вселенной большинство взглядов сводится к двум взаимоисключающим логическим полюсам, условно отражающих извечный вопрос о конечности и бесконечности вселенной, отдаленно напоминающем спор о первородности курицы или яйца. Здесь сталкиваются не столько научные истины сколько различные мировоззрения. Для библейской цивилизации базисным является постулат о конечности мира: «все рожденное погибнет». Соответственно вселенная ограничена в своих размерах и времени существования.
Противоположный «восточный» взгляд (даосизм): все в мире есть только превращение Дао. Бесконечное и безвременное, только всегда изменчивое. В физике подобные «ориентализм» преломился в закон Ломоносова-Лавуазье: «Ничто не возникает из ничего».
Истоки таких подходов возникли из наблюдения «социальной вселенной» — действии вселенских законов в социокосме. Устройство социума, его императивы порождают свои логики, в том числе логики познания мира, и строительства его моделей. Куртину мира. В той мере насколько социкосмические законы соответствуют космическим, настолько модель мира получается достоверной. Но в иных аспектах картины мира малодостоверны.
На практике (т. е. в научных теориях) это означает появление взаимоисключающих концепций. Так Общая Теория Относительности (ОТО) полностью противоречит квантовой теории. Что не мешает на основе обеих теорий делать далеко идущие выводы, и, что самое удивительно, разрабатывать успешно работающие технологии. Например, изучения и освоения космоса.
Подобное противоречие при остром соперничестве двух основных и десятков менее известных концепций не позволяет создать единую современную единую картину мира. И, в свою очередь, определить место в ней Жизни и Разума. Более того постоянны вполне разумные на первый взгляд доводы: «Пока не ясно строение Вселенной, хотя бы приблизительно, то нет смысла искать смысл жизни. Сначала надо понять основы, потом уж заниматься «частностями».
Таким образом постижение смысла своего существования ученые относят на неопределенно далекий срок, лишая остальное человечество всякой надежды определиться с целями пребывания в этом мире, соответственно строительства сверхстратегических прогнозов и планов. За подобными утверждениями угадывается извечный научный эгоизм: «Мы — главные в этом мире, поскольку это мир научного прогресса. И нам решать когда остальному человечеству стоит призадуматься.
Если человечество хочет ускорить процесс, пусть не скупиться на широкомасштабные исследования Вселенной и материи. Пусть признает нас главными и вознесет на пьедестал, мы будем удовлетворять свое собственное любопытство за общественный счет».
Им просто — для ученых увлеченных исследованиями, осмыслением результатов, разработкой технологий и пожинанием плодов прогресса вопрос об их конкретном смысле жизни не стоит.