Окончательно вытравить закладки, которые на удивление глубоко въелись в разум Саске, без причинения непоправимого ущерба его сознанию, научный отдел так и не смог. Сам Обито впрочем не сильно и старался, точно зная как минимум два способа исцелить ученика, но желание воспользоваться удачно сложившейся ситуацией оказалось чрезмерно соблазнительным. В итоге брат капитана пятого отряда на некоторое время был изолирован от общества шиноби и “варился в собственном соку”, ну а теперь должен был пройти финальную стадию готовки.
– Скажи, Орочимару-сан, что такое шаринган? – резко сменил тему ученый, ставя своего подопечного на ноги так чтобы он находился в вертикальном положении.
– Улучшенный геном клана Учиха. – без тени сомнений отозвался легендарный Санин. – Одно из трех великих дадзюцу…
– Нет-нет, я не об этих прописных истинах. – прервал собеседника Обито, подняв свободную руку в останавливающем жесте, второй ладонью продолжая придерживать сверток Саске. – Шаринган – это визуальный показатель величайшей слабости, превращаемой в материальное воплощение мощи. С древних времен Учиха становились сильнее, сперва пробуждая свои глаза, а затем и развивая их… Но для того чтобы перейти на более высокий уровень, нашим предкам приходилось столкнуться с противником или событием, против которого у них не было сил противостоять. Страх собственной беспомощности заставляет шаринган проснуться и он же стимулирует пробуждаться его до уровня трех тамоэ. Высший шаринган гораздо более требователен: для его пробуждения необходимо отчаяние вызванное уже не страхом за себя, а потерей чего-то крайне ценного и значимого, что сопровождается осознанием собственной слабости… Но и это далеко не конец.
– Ты говоришь о…? – капитан второго отряда напрягся словно змея перед броском.
В ответ глава научного отдела повернул голову так чтобы собеседнику была видна половина его лица и широко раскрыл веки, демонстрируя глаз с фиолетовой радужкой на которой отчетливо виднелись три концентрических круга и рисунок четырехлучевой звезды. Скосив взгляд на Санина, он позволил искрам безумия промелькнуть в глубине зрачка.
– Ренишаринган? – прищурившись, Орочимару облизнулся удлинившимся языком. – Как интерес-сно… Как же ты сумел пробудить его, Обито-кун?
– Отчаяние и безысходность, Орочимару-сан. – улыбнулся в ответ собеседнику Учиха, затем повернул лицо обратно по направлению к академии. – Ну и немного магии, разумеется. Не правда ли это иронично? Учиха – это клан черпающий силу в собственной слабости, становясь зависимым от этой силы.
– Значит ты хочешь чтобы Саске-кун ощутил свою беспомощность? – развеселился капитан второго отряда, так же подходя к краю крыши и вставая рядом с коллегой. – Думаешь угрозы гибели его хозяйки будет достаточно?
– На этот случай я подстраховался и ввел ученику некоторые… лекарства. – обтекаемо отозвался Обито.
– Если Итачи-кун узнает, то сдерет с тебя кожу. – заметил “белый змей”, тут же уточнив. – Живьем. Впрочем, тебя это ведь не волнует… Любопытный меч.
После последних слов, капитан научного отряда рефлекторно коснулся рукояти сабли, висящей в простых деревянных ножнах на поясе. Немного подумав, он все же ответил на так и не заданный вопрос:
– Это второй бонус, полученный мной в итоге рискованного эксперимента. Глаза и меч – два из четырех сюрпризов, которые я успел подготовить нашим противникам в грядущей войне.
– Думаешь нас все же втянут? – вопросительно изогнул брови Санин.
– Демонам точно известно, что с Кокабиэлем работает моя ученица и еще несколько шиноби. После того, что мы устроим в городе, уже невозможно будет списывать все на нукенинов. Тебе ли этого не знать?
– Ты удивишься, Обито-кун, но приближенные к власти разумные бывают удивительно близоруки, если им это выгодно. – усмехнулся в ответ капитан разведки Конохи.
…
Первый этап спектакля начался с того, что Кокабиэль укравший три осколка меча Эскалибур, нанявший спятившего церковника-ученого, с помощью Фрида Зелзана заманил на территорию академии демонов, находящейся под патронажем кланов Ситри и Греморе, сборную солянку из церковниц и молодых демонов. Лидеру фракции отступников падших ангелов, некоторое время пришлось изображать из себя шаблонного злодея, рассказывая о своих коварных планах и угрожая разрушить мировой порядок, тем самым провоцируя сестер нынешних Люцифера и Левиафан обратиться за помощью к своим родственникам.
– Самые сложные планы рушатся при столкновении с реальностью, из-за ума или глупости противника. – хохотнул Орочимару, по достоинству оценив картину отчаянного превозмогания малолетних демонов, решивших самостоятельно одолеть десятикрылого монстра, участвовавшего в самой кровавой из войн потустороннего мира, при этом сохранив жизнь и здоровье.
– Я думал, что принцессу Греморе поражение от Райзера Фенекса вернуло с небес на землю. – задумчиво потер подбородок Обито. – Все же ее новые слуги, Мацудо и Матахамо… не впечатляют, пусть и стараются.
– Теперь его стоит звать “Райзер Греморе”. – напомнил собеседнику Санин. – Впрочем, не важно. Похоже брак не пошел девочке на пользу, вопреки тому на что надеялись ее родственники.
Дальнейший разговор был прерван появлением посланника Азазеля: носителя разделяющего священного механизма, в котором была заключена душа белого императора драконов. Однако, вместо того чтобы эффектно разобраться с откровенно скучающим падшим, полукровка Люцифер был вынужден сперва уворачиваться от снаряда в виде нескольких машин смятых телекинезом до состояния шара, а затем обмениваться ударами с Хинатой, наконец-то прекратившей прятаться.
– Что сильнее: поглощающая способность тенсейгана или разделяющий артефакт божественного уровня? – “белый змей” вопросительно приподнял одну бровь, покосившись на невозмутимо улыбающегося своим мыслям коллегу.
– Артефакт сильнее. – отозвался учиха, ни в голосе, ни в выражении лица которого не проскочило и намека на беспокойство. – Кокабиэль это тоже понимает.
Пользуясь заминкой, которую ему обеспечила союзница, падший ангел создал печать телепортации, в которой в следующую секунду появился Иссей, уже закованный в красную чешуйчатую броню. Вскинув голову, скрытую под шлемом в виде драконьей морды, он прокричал нечто вроде “Держитесь, Хината-сама!”, без сомнений бросаясь в атаку на владельца белого доспеха.
– Хм? – капитан второго отряда Конохи изобразил откровенный скепсис, который не постеснялся подкрепить словами. – Подросток тренирующийся всего год, против полудемона, которого обучал глава падших ангелов с ранних лет…
– Пожалуй ты прав, Орочимару-сан. – вытащив из кармана короткую металлическую трубку, с красной кнопкой виднеющейся на одном из концов, ученый неприятно усмехнулся. – Думаю, сейчас самое время протестировать вторую стадию “какудзу два” в боевых условиях.
…
Бой двух обладателей драконьих механизмов (усиливающего и разделяющего), довольно быстро вышел за пределы территории академии и зацепил город. Их удары раскалывали землю, заклинания превращали целые здания в горки угольков и камней, хлопки воздуха при преодолении звукового барьера доносились даже до наблюдательной площадки троих шиноби, благоразумно активировавших один из защитных барьеров. Сами наследницы семей Ситри и Греморе, в один миг оказались практически забыты (и прибывшим на место событий ангелам, и подчиненным Хинаты, оказалось совершенно не до них).
Явившийся на поле боя лично Азазель, жаждущий покончить с творящимся беспорядком, был атакован Кокабиэлем, применившим подаренные ему стимуляторы, временно поднявшие его силу до уровня двенадцатикрылого ангела.
В какой-то момент, получив несколько неприятных повреждений, носитель белых доспехов решил применить финальную стадию активации своего механизма, но Хедо, заранее проинструктированный на подобный случай, ни на секунду не оставлял его в покое, постоянно навязывая ближний бой и метал простейшие заклинания вроде огненных шаров, если дистанция между ними становилась более пары метров.