Минерва покачала головой. Она могла догадываться о том, что происходило в доме у Снейпов, но не имела никакого морального права рассказывать матери о своих домыслах.
— С первого взгляда заметно, что о мальчике никто не заботится, — неодобрительно покачала головой волшебница, — ты видела, во что он одет? Его мантия, по-моему, лет на десять старше его самого, не говоря уж об остальной одежде.
Из кухни появилась жена Ангуса, Мари, с маленькой бутылочкой шерри и бокалами для всех. Она поставила поднос на журнальный столик и изящно присела на подлокотник кресла рядом со своим мужем — если бы рядом не сидели её трое взрослых сыновей, никто никогда не угадал бы, что ей было почти пятьдесят:
— Это как раз не проблема, — ответила она на последнюю услышанную ей реплику, — у нас дома лежит несколько сундуков хорошей одежды от Александра и Алана, я могу после Рождества аппарировать к себе и подобрать Северусу что-нибудь подходяще. А вот то, что он такой худой, совсем никуда не годится.
Они с Изабелл принялись обсуждать, какими лакомствами можно было соблазнить подростка, хотя мистер Снейп и так вроде обладал вполне здоровым аппетитом.
Минерва была тронута этой заботой, но не была уверена, что может позволить так бесцеремонно вмешиваться в жизнь и без того неуверенного в себе подростка. Даже ей было очевидно, как болезненно он стыдился своей бедности, и тыкать в это слабое место пальцем казалось почти жестоким.
— Спасибо тебе, Мари, но я не уверена, что это будет уместным, — вежливо отказалась она.
К сожалению или к счастью, шотландцы, которыми были все без исключения Макгонагаллы, не имели привычки прислушиваться к таким общим отговоркам. Мари начала громко убеждать её, сколько прекрасных, тёплых, и почти новых вещей осталось от мальчиков («Они же в этом возрасти вырастают из одежды за полгода!»), родители вторили ей, что в таком жесте не было ничего предосудительного, а Бродрик ласково накрыл своей ладонью руку сестры:
— Минни, не стоит делать из такой мелочи что-то значительное. В конце концов, мы все донашивали одежду друг за другом, а твой студент не из избалованных чистокровных, он всё поймёт правильно.
— Бродрик, он не примет от нас ничего лишнего из одной бессмысленной юношеской гордости!
— Куда он денется, нужно просто поговорить с ним нормально, — уверенно сказал Ангус, — можешь оставить это нам, мужчинам. В его возрасте уже начинают интересоваться девушками и всё такое, — он со смехом толкнул локтем своего младшего сына, недавно закончившего Хогвартс.
— Мы можем вернуться к этому разговору после праздников, — примирительно предложила Изабелл, хотя её дочери сразу стало ясно, что волшебница успела прикипеть к этой идее и сама наверняка проведёт ревизию шкафов в поисках хороших вещей, оставшихся от давно сыновей.
Разговор перешёл на другие предпраздничные темы. Ангус и Бродрик сели за партию в шахматы, отец принялся работать над своей рождественской прововедью, Маргарет пошла укладывать Мередит на дневной сон, а Минерва неожиданно для себя разговорилась с её супругом, Ричардом.
До этого у них не находилось времени толком пообщаться: вскоре после (необыкновенно скорой) свадьбы у них с Мэгги появился Вильям, стоило тому немного подрасти — родилась Мередит. Поэтому как единственные молодые родители с маленькими детьми они даже на семейных праздниках часто вынуждены были оставаться немного в стороне от веселья. Ричард, как хороший муж, старался дать жене возможность побольше поговорить с родителями, братьями и сестрой, а сам брал на себя большую часть забот с малышами.
Сложно было поверить, что маленький Вильям, которого, кажется, только-только крестили в той самой сельской церкви в двух шагах отсюда, уже должен был пойти в Хогвартс. Гордому отцу было интересно послушать новости из собственной старой школу, куда должен был через год отправиться его сын, а Минерва всегда рада была поговорить о своей работе, талантливых и непослушных студентах, ярких событиях из последних квидичных матчей. Время за таким разговором и рюмочкой шерри летело незаметно.
***
Не прошло и двух часов, как подростки вернулись. Взрослые, слегка разморенные приятной беседой у горящего камина и сладким напитком, вначале даже не напряглись, услышав грохот входной двери и возбужденные возгласы. Вот бросили на пол одну за другой тяжелые сумки с коньками, Генриетта тонко взвизгнула «Осторожней!», а вот и Вильям, даже не снявший куртку, вбежал в гостиную. Он ещё не успел ничего сказать, но как только старшие мальчики вошли в комнату, сразу несколько человек повскакивали со своих мест, среди них и Минерва.
У Снейпа была глубоко рассечена щека, он прижимал к ней платком свежий комок снега. А Гэвин не только хромал, но и щеголял живописным свежим синяком под глазом и разбитой губой.
— Я бы залечила это всё за две минуты, если бы не дурацкие британские правила! — громко возмущалась Генриетта, но её никто не слушал.
Вокруг угрюмых мальчишек столпились сразу все женщины семьи, но Кейтлин, как целительница, аккуратно оттеснила остальных и по-деловому, не выясняя, кто прав, кто виноват, принялась колдовать над повреждениями. Одного беглого взгляда на сына ей хватило, чтобы понять, что его раны не были ничем серьёзным, и она кивком попросила свекровь позаботиться о нём. Изабелл, уже имевшая дело с множеством неугомонных детей, тут же достала палочку и призвала миску с теплой водой и чистых полотенец. Кейтлин крепко схватила Снейпа за подбородок, не давая ему крутить головой, и осмотрела порез:
— Надо продезинфицировать, — ей быстро нашли нужное зелье и вскоре оно уже шипело и пенилось на ватном тампоне от прикосновения к открытой ране.
Снейп прикусил губу, но терпел, не произнося ни звука. Гэвин тоже позволил бабушке залечить его боевые ранения без возмущений. Через пятнадцать минут глубокий порез был исцелен до едва заметной красной линии, которую тоже на всякий случай заклеили пластырем, лицо Гэвина тоже было в порядке, а про хромоту он буркнул только:
— Ну и что мне, прямо здесь штаны снимать?! Обыкновенный синяк, заживёт.
Наконец, когда все травмы были излечены, можно было выяснить, что же случилось. Минерва, к сожалению, могла очень хорошо себе представить картину произошедшего. Как она и опасалась, пребывание вдали от Хогвартса не заставило эмоциональные проблемы мистера Снейпа исчезнуть. Она сама много раз наблюдала за началом таких драк в школе (тогда она, конечно, успешно предотвращала их, но слишком часто они происходили не на её глазах). Что же, было бы глупо ожидать чего-то другого. Она была по-прежнему уверена, что в состоянии справится с взрывным темпераментом своего студента и надеялась только, что это происшествие не очень сильно повлияет на мнение её семьи о нём.
— Может быть, вы наконец расскажете нам, что стало поводом для драки? — потребовала она, обращаясь в основном к мистеру Снейпу, но тот только упрямо молчал.
Бродрик рявкнул на сына:
— Гэвин, а ну-ка отвечай немедленно, что произошло!
— Великий Мерлин, нечего устраивать трагедию, ну подрались парни, что в этом такого? — прогремел Ангус в ответ на требования брата.
— Если вы оба будете продолжать орать, мы при всё желании ничего не услышим! — осадила их обоих Минерва. С такими старшими братьями она ещё с детства поняла, что тихий и уверенный голос порой может достичь гораздо большего, чем самый устрашающий рёв.
— Мама, Гэвин так классно умеет драться! — невпопад восторженно заявил Вильям, но на него зашикали со всех сторон.
— Это всё проклятые магглы, — зло выплюнула Генриетта, и после этого всем стало всё ещё непонятней.
Минерва готова была применить все свои преподавательские навыки и узнать правду, когда в комнату, потирая глаза под очками после долгой работы, вошёл её отец.