— Если ты сомневаешься, значит, что-то и правда не в порядке, — после этих безапелляционных слов уверенность матери передалась и дочери.
Минерва вздохнула, продолжая размеренно чистить картофель. Миска с водой перед ней постепенно наполнялась корнеплодами.
— Я не знаю, кто именно виноват в произошедшем, но, как ни посмотрю, всё равно получается, что главная ответственность лежит на преподавателях.
— Даже если это так, нет смысла слишком много задумываться о том, что было сделано неправильно — тем более другими людьми. Сконцентрируйся лучше на том, что можно исправить сама.
Проще было сказать, чем сделать! Минерва не знала, чем она могла помочь этому ребёнку, а чем бы только навредила. Но хотя бы сомнения об уместности самого его присутствия здесь, что одолевали её в самом начале, теперь почти исчезли. С каждым часом она всё больше была уверена в том, что поступила правильно, предложив это необычное решение Дамблдора и настояв на своём несмотря ни на что.
Её мать была права: если Минерва надеялась хоть что-то изменить к концу каникул, ей нужно было начинать действовать как можно быстрей. Сейчас, дома, у неё в арсенале были только слова, но и они могли стать достаточно грозным оружием, если ей только удастся добиться от юноши правды. А потом, когда прийдёт время возвращаться в Хогвартс… Об этом ей предстояло подумать уже после Рождества.
***
Она хотела наконец поговорить с мистером Снейпом ещё перед ужином. Разговор с матерью заставил её быть полностью откровенной хотя бы с самой, и Минерва призналась, что откладывала этот разговор из малодушного страха. Она боялась узнать, какую роль в случившемся играл Дамблдор, боялась узнать, что именно сделал Сириус Блэк, что это хранили в тайне даже от неё самой, боялась даже того, как близко мистер Снейп оказался к смертельной опасности… Но, хотя страх был знаком ей также, как любому другому, ни один человек на свете не мог бы обвинить её в трусости. Поэтому, стоило Минерве только самой понять, что удерживало её последние пару дней от откровенного разговора, и она тут же преисполнилась желанием сегодня же, как можно быстрей наконец разобраться, что же случилось тогда в середине осени, после каких событий Северус Снейп начал меняться буквально на глазах.
— Мистер Снейп, вы не хотели бы посмотреть огород моей матери на заднем дворе?
Тот посмотрел на неё враждебно, но явно не готов был отказаться вслух. Как назло, Генриетта встрепенулась от этой идеи:
— И правда, пойдём, покажем тебе задний двор.
Её старший брат, явно успевший получить нагоняй за драку от отца и поэтому ужасно недовольный, тоже слегка оживился:
— Пошли, не сидеть же целый день дома.
За ними увязались и Вильям, и даже Мередит, которую на этот раз тоже отпустили со старшими детьми, раз уж они не собирались уходить дальше ворот. Разумеется, Минерва не стала их останавливать — ведь она изначально рассчитывала на то, что подростки подружатся между собой, и пока не оставляла этой надежды.
Дети выбежали наружу, а Минерва решила воспользоваться этим временем, чтобы начать проверять стопку последних заданных перед каникулами эссе. Разумеется, в гостиной у неё ничего не получилось: от неё тут же что-то понадобилось сначала Маргарет, потом Бродрику, а уже через полчаса подростки снова вернулись в дом, осмотрев всё интересное на маленьком заднем дворе.
— У нас в Дурмстранге в теплицах даже дьявольские тиски растут, — в очередной раз похвастался Гэвин.
— В Хогвартсе тоже, — коротко ответил Снейп. Какие бы чувства он не испытывал к родной школе, собственная гордость не позволяла ему игнорировать эти пренебрежительные комментарии.
Минерва сложила эссе в аккуратную стопку, решив, что ей придётся заняться ими как-нибудь вечером, когда она наконец останется одна. Она энергично встала с места и обратилась к своему студенту:
— Мистер Снейп, я хотела бы поговорить с вами наедине, если вы не возражаете.
Снейп обменялся непроницаемыми взглядами со своими ровесниками.
— Когда закончите, сыграем в «Монополию», — предложила Генриетта и смерила тётю подозрительным, недовольным взглядом.
— Замечательная идея, — одобрила Минерва, — а пока поднимемся наверх.
Снейп успел сильно отстать от неё ещё на лестнице. Минерва решила привести его в свою комнату, где он снова застрял в дверях, смотря в пол перед собой и не желая заходить внутрь.
Минерва вздохнула и подумала, что надо было приготовить чай с печеньем, но теперь отступать от задуманного было слишком поздно. Комната была совсем крохотной, и два кресла у окна со столиком между ними занимали почти всё свободное от кровати и комода пространства. Кажется, в её детстве, когда она в последний раз жила в этой комнате, эти кресла стояли то ли в гостиной, то ли в отцовском кабинете. Минерва распахнула пошире плотные шторы и палочкой зажгла лампы в несколько раз ярче, чем обычно, чтобы впустить в заставленную комнату чуть больше света.
— Проходите, садитесь, я не собираюсь вас есть, — вздохнула она и подала пример, расположившись в одном из кресел.
Тёмно-карие, почти чёрные глаза на секунду сверкнули на неё из-за неопрятной занавеси волос. Он послушался и всё-таки перешёл через порог, успел запнуться о ковёр и едва не упасть и наконец повалился во второе кресло. Руки крепко сжали подлокотники, голова почти безвольно откинулась назад, но острые, смышлёные глаза следили за каждым движением. Минерве захотелось протянуть руку и коснуться его сведенной напряжением ладони в жесте простого человеческого понимания. Позволить себе такую фамильярность она не могла, но в своём голосе постаралась передать всё свое сочувствие и искреннюю симпатию:
— Как вы себя чувствуете у нас? Может, вам чего-то не хватает?
— Всё в порядке, мэм, — коротко ответил юноша, всё также недоверчиво хмуря брови.
— Простите, что посчитала вас виноватым в драке сегодня. — искренне сказала Минерва, надеясь, что это признание ошибке поможет ей выиграть несколько очков в его глазах.
— Ничего страшного, — также отстраненно ответил Снейп, но, после секундной внутренней борьбы не смог удержаться и выпалил, — мне не привыкать.
Всем своим видом он старался продемонстрировать независимость и холодную, взрослую отчужденность, но не мог полностью контролировать легкое подрагивание рук. У него были удивительно красивые, длинные пальцы, но вместе с несоразмерным подростковым телом и общей неухоженностью, даже эта черта выглядела скорее смешно. «Хорошо, если Мари действительно сможет найти для него подходящую одежду от мальчиков» — спустя всего несколько часов, Минерва больше не была так негативно расположена к этой идее.
— Вы имеете в виду, что преподаватели в Хогвартсе недостаточно обращали внимания на ваши отношения с однокурсниками? — уточнила она, вовсе не желая обидеть, но мальчишка дернулся, как от настоящей пощечины.
— Хватит выставлять всё так, будто я все эти годы бегал к учителям жаловаться! Я никогда никому не жаловался… — его полубормотание, полушипение, было сложно разобрать.
— Не нужно всё воспринимать в штыки, вас никто не обвиняет. Я хочу поговорить с вами о том, что произошло в ноябре.
Он вскочил с места, что стало для Минервы верным знаком того, что она угадала со временем. Белая рука вцепилась в спинку кресла, будто он пытался устоять на ногах. Он долго не мог выговорить ни слова, хотя и порывался несколько раз, а на лице, как в театре теней, сменялся гнев, презрение, возмущение и страх. Страх появлялся каждый раз между другими эмоциями и через несколько секунд пересилил совсем.
— Это Дамблдор вас подговорил! — наконец выдавил из себя Снейп, — так передайте старику, что ему не обязательно выдумывать поводы, чтобы меня исключить! Я никогда никому не жаловался… — к концу этой тирады он почти задыхался от напряжения.