Изабелл зажгла люмос и поднесла палочку поближе, освещая Кейтлин поле для работы.
Кейтлин уже открыла рот, чтобы произнести заклинание, но в самый ответственный момент вдруг замешкалась и застыла с палочкой в руках.
— Я не знаю точно, что с ним… Я боюсь ему навредить. В Мунго есть специалисты по темномагическим поражениям…
Минерва тоже не знала ничего наверняка, но к этому моменту у неё уже не осталось сомнений, что речь шла именно о последствиях встречи с оборотнем. Собственная совесть не давала ей принять ни одно решение. Самым правильным было бы доставить школьника в Мунго и предоставить профессионалам возможность помочь ему. Но за этим безусловно последуют разбирательства: больница это вам не Хогвартс, там не так-то легко что-то скрыть. Минерва готова была принять свою меру ответственности за случившееся, и уж тем более не горевала о репутации Дамблдор, но Ремус Люпин… Если правда о нём станет широко известна, на его толком не начавшейся жизни можно было ставить крест. Но могла ли она ради одного студента рисковать здоровьем другого?
Лишь на секунду позволив себе погрузиться в собственные сомнения, она совсем не заметила, что Кейтлин вдруг отвлеклась от своего пациента и внимательно заглядывала ей, Минерве, в лицо, и крепко держала за свободную руку (другая теперь ещё судорожнее вцепилась в холодную и безвольную ладонь Снейпа).
— Если ты что-то знаешь — скажи мне прямо сейчас, я обещаю, что сделаю всё, чтобы защитить его. Минерва, ты меня слышишь?!
С неожиданным даже для себя ледяным спокойствием Минерва наложила вокруг них двоих контур неслышимости — она по-прежнему не могла так просто выдать чужую тайну — и быстро и чётко объяснила невестке, что, по её мнению, скорее всего произошло с мистером Снейпом.
Кейтлин выслушала молча, зная, что Минерва не станет тратить время на пустые разговоры и передаст только самое важное.
— Теперь я понимаю, что это. Даже раны от когтей оборотня, не приводящие к заражению, всё равно прокляты. Это не очень опасно: я смогу стабилизировать его состояние, а элексир селенотропа должен облегчить симптомы в оставшиеся дни полнолуния. Можно обойтись без больницы.
— Но ты сможешь что-то сделать с этой кошмарной раной? — взмолилась Минерва, не успевшая даже вздохнуть от облегчения, что состояние её студента было не опасным.
Кейтлин уже снова была поглощена пациентом, и только отмахнулась:
— Такие повреждения нельзя просто взять и залечить, она может снова открываться каждый месяц годами, не говоря уже о дюжине других возможных симптомов. Но я сделаю всё, чем смогу помочь прямо сейчас.
Все в комнате завороженно наблюдали, как она занимается своим делом. Напевно звучали малоизвестные кельсткие заклинания, края раны неохотно, но неумолимо стягивались, спаивались накрепко (отчего Северус коротко зашипел от боли), срастались за считаные секунды, оставляя за собой воспаленный вспухший алым рубец, но уже не окровавленное зияющее мясо. Ещё несколько взмахов палочкой — и отовсюду исчезла уже начавшая подсыхать кровь.
Её пациент как будто тоже приходил в себя. На его только что смертельно бледном лице вдруг загорелся кирпичный румянец, он дернулся, чтобы приподняться, но Кейтлин тут же села рядом с ним, положила свою маленькую женскую ладошку ему на грудь и вполгоса начала расспрашивать о других симптомах, одновременно проверяя то пульс, то давление, то что-то ещё. Тот отвечал слабым голосом и не глядя на неё, но и врать тоже толи не хотел, толи был просто не в силах.
— Это в первый раз?
— Нет, мэм. До этого было не так сильно.
— Обострение только в полнолуние?
— Ещё на погоду, когда дождь идёт.
— Другие симптомы есть? Живот болит, или сердцебиение учащается?
В комнату заглянула опоздавшая на шум Генриетта, и тут же неслышно просочилась, встала рядом с бабушкой, которая только рассеянно погладила её по худому плечу.
Кейтлин закончила свой допрос, напоила начавшего зевать Северуса зельями из походной аптечки и отправила всех по кроватям. Её послушались: Изабелл увела Генриетту, сверкнувшую напоследок глазами брату и новому приятелю, Бродрик тоже ушёл, с внезапно появившейся неловкостью похлопав Северуса по плечу и пожелав им с сыном спокойной ночи. Сам Северус тоже выглядел теперь ещё большее изможденным, чем несколько минут назад, и, кажется, готов был вот-вот заснуть благодаря принятым зельям, и отчаянно боролся со сном.
Минерва тоже встала, не желая тяготить его своим присутствием, но одновременно и не в силах так просто уйти и оставить его.
— Ему больше не больно? — совершенно по-детски спросила она.
— Я прослежу, чтобы он спокойно проспал до утра, не волнуйся, — успокоила её Кейтлин.
Но Минерве этого было недостаточно. Она аккуратно коснулась костлявой белой руки, которую только недавно выпустила.
— Мистер Снейп, вы меня слышите? Простите, что позволила дотянуть до такого, — прошептала она, и встретила совершенно непонимающий взгляд, от удивления с него даже сонливость ушла на несколько секунд.
— Вы-то тут причём… — пробормотал он и отвёл глаза.
— Завтра с утра мы во всём разберёмся, обещаю вам, — в горле застрял комок, и она сама готова была просидеть тут всю оставшуюся ночь, но Кейтлин даже слышать об этом не хотела и лично довела её до её комнаты в другом конце коридора, убедив по дороге в том, что всё с ним будет хорошо, а сама тут же вернулась проследить за этим лично.
Минерва села на кровать и бессильно уронила лицо в ладони. Какое право она имела сейчас плакать? И всё же она не смогла сдержаться. Лицо по старушечьи кривилось, горло скручивал один болезненный спазм за другим, изо рта доносились лишь негромкие стоны, а подол ночной рубашки, которым она вытирала глаза, быстро вымок. В окно её комнаты всё также самодовольно и насмешливо заглядывала полная луна.
***
На следующее утро она проснулась от того, что знакомые тёплые руки гладили её по щеке. Минерва открыла глаза: в комнате было почти совсем светло, а мама, улыбаясь, сидела на краю её кровати:
— Просыпайся, милая, дети уже давно хотят открыть наконец подарки.
Минерва села на кровати, немного раздраженная на себя — она никогда не позволяла себе валяться в постели допоздна, а тут совсем расклеилась. Сон всё никак не желал уходить и она потерла закрывающиеся глаза:
— Как Северус?
— Нормально. Кейтлин заказала для него какое-то зелье в лондонской аптеке и сказала отдохнуть пару дней, но в целом ничего такого, что не могла бы решить хорошая порция кровяной колбасы и немного разбавленного вина.
— Пожалуйста, не надо давать моему студенту алкоголь, — полушутливо попросила Минерва, уже вставая.
Она только сейчас помнила, что вчера они разговаривали с Кейтлин под контуром неслышимости, а значит, все остальные до сих пор не знали, что именно произошло. Может, это было немного несправедливо к её родным, но Минерва просто не могла им рассказать - может быть, потом, когда она сможет хоть частично исправить случившееся… Хорошо, что ей всё равно верили, не требуя объяснений прямо сейчас.
Всё ещё чувствуя себя усталой, она быстро привела себя в порядок и вскоре спустилась на первый этаж в гостиную, где уже собралась вся семья.
Мередит и Вильям не отрывали глаз от горы разноцветных, разномастных свёртков, коробок и пакетов, подписанных крупными аккуратными буквами. Маргарет одновременно уговаривала дочку подождать ещё немножечко и наливала кофе в парящие полукругом перед ней чашки из парадного фарфора. Она кивнула Минерве, и одна из чашек изящным пируэтом спланировала к ней в руки. Похоже, ждали только её.
Мистер Снейп полулежал на диване в центре комнаты. Лицо его всё ещё оставалось слегка бледным, а глаза усталыми и чуть покрасневшими, кто-то (наверняка это была Изабелл) заботливо укрыл его шерстяным пледом, в руке был стакан с соком, на коленях рассыпаны сладости и фрукты из рождественского чулка. На подлокотнике дивана рядом с ним примостился Гэвин, мальчики то и дело перебрасывались парой слов. Генриетта устроилась на том же диване в ногах у Северуса. Их родители тоже были неподалёку, Бродрик чуть нахмуренный и не сводящий полного скрытой тревоги взгляда с Северуса, его жена гораздо более спокойная, но тоже не прекращающая следить за своим невольным пациентом.