Мари принесла только что испеченные кексы и бриошь с маслом и джемом для тех, кто не мог дождаться завтрака. Она как всегда заняла место рядом с мужем и тремя взрослыми сыновьями — при взгляде на них Минерву вдруг поразило, когда Ангус успел стать так похожим на отца. Хотя и их отец за эти годы успел постареть…
Но сегодня, окруженный детьми и внуками, он просто сиял от удовольствия.
Спустившаяся следом за ней мама тут же присоединилась к мужу. В этот момент они оба, казалось, дожидались раздачи подарков едва ли не с большим нетерпением, чем дети.
— Дорогие, я очень рад, что по воле господа мы собрались сегодня все вместе, — радостно и торжественно начал глава семьи, — я не устаю каждый день благодарить Его, что все мои близкие живы и здоровы, и нам не только хватает еды и тепла, но мы можем радовать друг друга подарками в особенные дни, как сегодня. Впрочем, Мередит сейчас расплачется от нетерпения, поэтому давайте поскорее начнём.
Раньше отец всегда брал раздачу подарков из-под дерева на себя, но в последние годы, когда больная спина всё больше мешала ему наклоняться, эта почётная должность перешла к братьям Минервы. В этот раз вызвался Ангус.
Мередит и Вильям первыми получили по свёртку — огромную куклу в бальном платье (Маргарет тут же предложила дочке сшить ей ещё несколько нарядов) и новое издание “Истории Хогвартса”. Гэвин и Генриетта сдержанно обрадовались почти одинаковым перчаткам из драконьей кожи — это были очень дорогие подарки, но им они были нужны для школы. Дальше шли несколько почти символических подарков взрослым — бутылочка хереса для самого Ангуса, кулинарная книга для его жены, тёплый шарф из мягкой шерсти для Минервы.
— Северус, это твой, — Ангус вытащил из стопки очередной свёрток в полосатой фольге и протянул его подростку.
Тот уставился на подарок огромными удивленными глазами и долго не решался взять его. Только когда Гэвин бесцеремонно ткнул в бок, он наконец протянул руку и несмело взял подарок, но только положил его на колени, будто не решаясь разорвать упаковку.
— Ну открой его уже! — нетерпеливо крикнула маленькая Мередит, прекрасно понимая, что, пока он этого не сделает, других подарков никто из них не получит.
Эти слова будто привели его в себя и, всё ещё отчаянно краснея, он аккуратно открыл свёрток, почти не разорвав тонкую фольгу. К нему на колени выпал тонкий свитер глубокого слизеринского зелёного и маленькая открытка. Одной рукой он зарылся вмягкую даже на вид шерсть, но глаза смотрели только на открытку. Прочитав поздравление, он нашёл глазами Изабелл и несмело улыбнулся:
— Спасибо большое, мэм.
— Носи на здоровье!
После этого раздача подарков пошла споро и радостно, как на праздничном конвейере. Тёплые благодарности взрослых друг другу перемежались восторженным писком Мередит от каждой новой игрушки. Минерва с удовольствием наблюдала за всеми, но больше всего обращала внимания на своего студента. После свитера и письменного набора от самой Минервы, он получил ещё бесконечный ежедневник с самопишущим пером, несколько книг от её отца — Гюго, Байрон и Конан-Дойл, старая-добрая классика на любой вкус, десять галеонов в красивом конверте от Мари, которая слишком поздно узнала о присутствии ещё одного гостя, и большую коробку маггловских и магических сладостей от Маргарет. Каждый подарок как будто приводил его в крайнее изумление, и Минерва, кажется, за все пять лет не слышала от него столько «спасибо», как сегодня.
Через час гора подарков окончательно разошлась по своим новым хозяевам. Мередит только и ждала возможности поиграть новыми игрушками и тут же заставила обоих родителей изображать с ней дочки-матери с её новой любимой куклой, окрещенной Рози за цвет бального платья. Вильям с важным видом принялся за чтение “Истории Хогвартса”, то и дело уточняя у Северуса, как у главного эксперта по школе, точно ли там написали всё правильно. Изабелл снова хлопотала над поздним завтраком или ранним обедом — праздник-праздником, а готовить на всех гостей по-прежнему было необходимо.
Подростки негромко обсуждали между собой подарки. Проходя мимо, Минерва случайно расслышала отрывок разговора:
— Неудобно… — пробомотал мистер Снейп, — я же вам ничего не подарил.
Она уже хотела вмешаться и убедить его в том, что от него этого никто и не ожидал, и вообще, лучшим подарком для всех было бы, если бы он поскорее поправился после прошлой (и начал хоть немного обращать внимание на свою учёбу), но её племянница успела раньше:
— Не говори ерунды, — уверенно отрезала Генриетта, — думаешь, мы с Гэвином что-то дарили каждому из наших дядей и тёток? Хотя, если бы я знала, что здесь будешь ты, то привезла бы тебе кое-что из Дурмштранга, но, боюсь, тётя Минерва была бы совсем не рада.
Минерва благоразумно решила, что не хочет даже знать, чего ей по чистой случайности удалось избежать.
========== 5. Тайное становится явным ==========
Вскоре после того, как закончили с раздачей подарков, Минерва отвела невестку в сторону и принялась допытываться о состоянии своего студента:
— С ним всё будет в порядке, — с убедительностью опытной целительницы уверяла её Кейтлин, — просто нужно отдохнуть пару дней. Я поговорила со своим знакомым зельеваром и он найдёт ему эликсир селенотропа — не волнуйся, он используется для контроля многих проклятий, никто ничего не заподозрит.
Скулы Минервы загорелись. Ей было невыносимо стыдно от того, что она должна была держать ставшее ей известным в секрете, как какую-то грязную тайну. Она чувствовала, будто этим уже покрывает виновников, хотя на самом деле лишь хотела защитить Люпина. Но и мера её вины в произошедшем была, как она ни старалась от этого откреститься. Не важное — самое главное было наконец поговорить с мистером Снейпом.
— Эта рана точно больше не откроется?
— Откроется с большой вероятностью — но не в ближайшее время. Вчера была самая высокая точка полнолуния, значит, теперь ему будет становиться только легче.
— Да следующего месяца? — с обмершим сердцем спросила Минерва.
Кейтлин вздохнула:
— Послушай, да, это проблемы со здоровьем на долгие годы, но это вполне можно держать под контролем. Регулярное наблюдение хорошего целителя и несколько зелий в правильные дни лунного цикла… Вообще-то я о таком только в книгах читала — не так уж часто кто-то уходит после встречи с оборотнем живым и почти невредимым.
Об этом Минерва раньше и не думала — настолько сильно в ней говорило облегчение от того, что с мистером Снейпом не случилось самого худшего. Но она ведь с самого начала хотела узнать, что произошло осенью — и сейчас затягивать с этим дальше было просто некуда.
— Я хочу с ним поговорить — ему это не повредит?
— Нет, он вполне может заниматься тем же, чем и всегда.
Коротко кивнув, Минерва уже собиралась пойти позвать своего ученика, но невестка её окликнула:
— Минерва? Ты же знаешь, что ни в чём не виновата?
— Не важно, кто виноват, — горько покачала головой Минерва, — важно, что теперь можно с этим сделать.
***
Она привела мистера Снейпа в кабинет своего отца, серьёзный, но уютный, где на стенах и полках теснились бесконечные подарки от друзей, памятные мелочи, грамоты и награды всех четырёх детей и гравюры с библейскими сюжетами. В этой комнате она сама чувствовала себя дома — потому что знала наперечёт каждую книгу в шкафу, помнила, как мама шила эти тёмно-зелёные занавески взамен старым, загоревшимся из-за приступа стихийного магии у маленькой Минервы, могла не глядя найти в секретере бутылочку дорого бренди, припасенного для особых гостей, или конфеты грильяж, которые её отец грыз в минуты волнения, как другие курят сигареты. Это было место её детства, где она провела много большей частью счастливых часов. Если она где-то могла найти в себе достаточно храбрости, чтобы задать все свои вопросы и получить на них какие угодно страшные, но правдивые ответы, это было здесь.