Солдаты освободили машину, и оставшийся в одиночестве водитель загнал грузовик вовнутрь. Едва машина встала на место, как выдвинувшиеся из пола зацепы жестко зафиксировали ее.
Джеф подошел к ней, чтобы проверить крепеж, и мимоходом заглянул под тент.
Взгляду открылся трехтонный контейнер, ничем не выделяющийся из сотен подобных, которыми был забит транспортный терминал аэропорта, когда начался массовый отток посольств и дипломатических миссий из Исламабада. Вызывало интерес разве что количество всевозможных пломб. Их было чересчур много.
Неожиданно для Джефа рядом с ним возник Карвер, грубо вырвал тент из рук и буквально зашвырнул на место.
— Не лезь не в свое дело, пилот, — процедил майор и больно ткнул Джефа в грудь запечатанным конвертом. — Здесь ваш маршрут, пароли и согласованные коридоры. Отклоняться от него нельзя ни в коем случае, если вы, конечно, хотите еще пожить на этом свете.
Когда Джеф хотел открыть пакет, офицер остановил его:
— Откроешь в воздухе, пилот. Иди заводи свою колымагу.
Джеф вернулся в рубку и отдал пакет капитану. Солдаты отошли чуть в сторону и расположились прямо на летном поле.
— По-моему, они ждут, пока мы улетим, — сказал Джеф. — Этот Карвер просто псих. Интересно, из какой психушки он сбежал.
— А мне не интересно. Нам лучше поторопиться хотя бы для того, чтобы побыстрее взглянуть на эту секретную карту. Надеюсь, что нам не предложено лететь в Сибирь?
— На контейнере полно пломб. Я заметил, даты не совпадают. Похоже, его неоднократно вскрывали.
— Это не наше дело.
Они запустили двигатели и вырулили на опустевшую рулежку. Аэропорт словно вымер. Через минуту они были в воздухе.
— Черт подери! — вскричал Леслет, вскрыв конверт.
— Что случилось?
— Нам предписано лететь через Ниджрау, а это северный Афганистан. Штабным крысам невдомек, что там идет война между талибами и правительственными войсками.
— Будем надеяться, что им все же удалось согласовать маршрут.
— Мы можем надеяться на что угодно, только согласятся ли с этим талибы, вот в чем вопрос.
«Боинг» набрал тридцать тысяч футов и лег на заданный курс.
— Пока не перелетели границу, пойду, познакомлюсь с пассажиркой, — сказал Леслет, передавая штурвал.
Он пошел в салон. Женщина сидела у самой кабины.
— Капитан, сколько нам лететь? — напряженным голосом спросила она.
Он внутренне улыбнулся, ведь они только что взлетели.
— Зовите меня, Пол, Дженни. Как вы себя чувствуете?
— Хорошо. Но Донна может попроситься в любой момент.
— Донна?
— Так мы решили назвать нашу девочку, — она осторожно огладила живот.
— Хорошее имя. Мы долетим скоро, но сейчас вам лучше отдохнуть. Постарайтесь заснуть.
Он укрыл ее пледом и прошел в багажный отсек.
Грузовик молчаливо возвышался на специальной подставке. Неизвестно почему, но вид его показался Леслету мрачным.
Капитан обошел груз кругом, но не нашел ничего примечательного. Наоборот. Он не встречал более никчемного груза. Захватанный, грязный, многократно вскрытый контейнер напоминал пользованную вокзальную шлюху.
Похоже, груз изрядно попутешествовал и нигде не был принят, во всяком случае, полностью. Пол нашел и еще кое-что интересное. В одном месте борт был прошит тремя или четырьмя пулями. Скорее всего, из пулемета.
Горячие денечки настали в Исламабаде.
Леслет пожал плечами, проверил крепеж и вернулся в кабину.
— Как дела? — поинтересовался он у второго пилота.
— Я только что связывался с летающим радаром, — доложил Прайс. — Над Ниджрау сильная облачность.
— Спасибо, Джеф, ты всегда умел приободрить. Как Афганистан?
— Минуту назад перелетели границу, пока тихо.
Он опустился в кресло и сверил показания приборов. Самолет шел на автопилоте.
Ему показалось, что альтиметр несколько раз подмигнул световым табло, и он наклонился к нему.
Процесс созерцания прервала загоревшаяся кнопка вызова, сделанного Дженни.
— Иди, посмотри, что хочет наша пассажирка.
Когда Прайс ушел, Леслет глянул вперед и ахнул.
«Боинг» шел над полосой сплошной облачности. Ни одного просвета. Пол снял показания радара и альтиметра. Ему опять показалось, что последний барахлит.
Он наклонился и постучал по шкале пальцем. Застывшая на тридцати тысячах, стрелка отлипла со своего места и стремительно ринулась вниз.
— Черт! — выругался Леслет и взял штурвал на себя.
Надрывно завыли турбины, пол накренился, но падение показаний высотомера не уменьшилось. По нему выходило, что они вот-вот должны врезаться в землю. А ведь Ниджрау горы.
Распахнулась дверь и вцепившийся в косяк, чтобы не упасть, Прайс крикнул:
— Какого черта, капитан? Если вы не прекратите свои упражнения, то мы превратимся в летающий родильный дом.
Леслет выровнял машину.
— Мы едва не врезались, — пояснил он.
— Куда, в облако?
— Перестаньте смотреть на меня как на сумасшедшего!
— А куда мне в таком случае смотреть? Может быть, на альтиметр? На нем как было тридцать тысяч, так и осталось, ничего не изменилось.
— Конечно, не изменилось, я ведь поднял машину! Давай не будем об этом, Джеф. Не доставай меня.
Прайс недовольно уселся в кресло второго пилота.
— Давайте, я немного поведу.
Леслет молча передал ему управление и откинулся в кресле. В рубке повисла напряженная тишина.
— Извини, Джеф. Я погорячился.
— С кем не бывает, — обиженно ответил тот.
Леслет отвернулся к боковому окну и устало смежил глаза. Когда он через секунду, повинуюсь неведомому импульсу, открыл их, то внизу из слоя облаков выглядывал человек.
Он прикинул его размеры. Гораздо выше человеческого роста. До него футов 300, а видно лицо. Неживое, высеченное из черного сверкающего материала. Черты лица при этом выполнены схематично и грубо и вызывали ассоциации со скульптурами острова Пасхи.
Но все равно, статуя не была столь огромна, чтобы оказаться на такой высоте. Или?
Леслет вгляделся и тот час увидел то, искал. Разбросанные в облаках темные пятна. Они шли над Гиндукушем! Под ними горы. Эшелон облачности круто полез вверх.
Не успел командир корабля осмыслить этот факт, и чем он им может грозить, как на радарах тревожно забилась одинокая точка. Она быстро приближались.
— Цель одиночная, скоростная, — доложил Прайс. — Похоже на истребитель.
— Передай ему код на этот участок.
Пилот повернул к нему бледное лицо.
— Он не требует кодов.
— Не понял.
— Похоже, он атакует!
— Вы хотите сказать, что ваш транспорт сбил ваш же истребитель? — опешил Стас. — Вы действительно ничего от меня не скрываете.
— Факт атаки не подтвержден, — ответил Келлер. — Слышали когда-нибудь про Хаваа?
— Небо по сумитски. Иногда так называли Проклятую долину. Но вообще-то это имя нарицательное, так могли назвать что угодно.
— Ни черта это не нарицательное, потому что самолет полетел над этой проклятой долиной и больше уже его никто не видел.
— Не знаю, смогу ли я вам помочь.
— Вы объездили весь северо-восток Афганистана. Ниджрау вы знаете, как пять пальцев. Так вот: вы проводите спасательную экспедицию в Хаваа, и независимо от того, живы или нет члены экипажа пропавшего «Боинга», цел или полностью погиб груз, получаете сто тысяч долларов. Плюс к этому прекращение судебного преследования. Ну и естественно, довольствие и все транспортные расходы берет на себя правительство Соединенных Штатов.
— Прежде чем принимать ответственные решения, я хотел бы поговорить о пропавшем самолете более подробно.
— Это ваше право. Что вас интересует?
— Что за груз он вез?
— Вообще-то это секретная информация, не подлежащая разглашению. Скажем так, в контейнере дипломатическая почта, попадание которой в чужие руки была бы крайне нежелательным.