– Ключи, – услышал я жутко волевой голос и обернулся, разглядывая говорившего. Обладатель такого голоса должен иметь высокий рост, широкие, мускулистые предплечья, выглядывающие из-под подвернутых рукавов белой сорочки, и обязательно ямочку на выдающемся вперед, тяжелом подбородке.
Почти угадал. Высокий рост, как и могучие предплечья были в наличии, а вот ямочка категорически отсутствовала. Да и подбородок был самым обычным и ничего героического в нем не прослеживалось. И рубашка была не белая, а очень даже бледно-розовая. Наверняка жутко модная.
– Свободен, – вновь сказал хозяин кабинета и закрыл дверь. Зашел за мою спину, и я услышал скрежет поворачиваемого ключа – через мгновение наручники, сначала один браслет, потом второй, покинули мои, не такие впечатляющие, предплечья.
– Присаживайтесь, Дмитрий Сергеевич, – могучий незнакомец махнул рукой, указывая на хлипкого вида стул напротив обшарпанного, еще советского производства стола.
Осторожно сажусь, оглядывая обстановку: она нисколько не отставала по возрасту от стола. Древний покосившийся двухстворчатый шкаф, и стол – близнец того, за которым я сидел. На нем были стопками навалены бумаги и папки, и гордо возвышался горшок с растением с широкими листьями. Серенькие, замызганные занавески на зарешётчатом окне довершали эту весьма унылую картину.
– Меня зовут Ишустин Евгений Алексеевич, – представился обладатель обычного подбородка. – Я старший следователь по особо важным делам и я веду ваше дело.
– Угу, – я кивнул, буквально силой загоняя внутрь слова «Очень приятно», рассматривая детали внешности следователя, которые не увидел в начале. Широк и могуч. Вот пара слов, в полной мере характеризующие его фигуру. Русые волосы, светло-зеленые глаза, небольшой шрам на левой скуле. Этот мужчина наверняка нравится женщинам. Эдакий брутал. Чувствуется в нем стальной стержень.
– Вы извините нас, – ни разу не извиняющимся голосом произнес он. – Такое в нашем городе впервые, поэтому хватали всех подряд. Давайте я вас сейчас опрошу о произошедшем, а потом отпущу домой. Буквально несколько вопросов. Побеседуем и разойдемся.
– Угу, – снова произнес я, а внутри потеплело, разлилось парным молоком. Домой! Меня отпустят домой! Я не виновен!
– Вот и замечательно, – произнес следователь и замолчал.
Я поднял на него взгляд. Тот молча рассматривал меня и его зеленые глаза буквально наливались металлическим блеском. Он словно сканировал меня, просвечивал особо мощным рентгеном.
Сразу стало неуютно, я нерешительно, чувствуя себя виноватым, отвел глаза ему за спину. Увидел наброшенный на спинку соседнего стула синий мундир с большой звездой на золотых погонах. Майор.
– Итак, – словно опомнился следователь, раскрывая папку, – давайте приступим.
Спустя несколько, даже не скажу сколько, часов мы всё еще «беседовали». Я ощущал себя помятым, тщательно выжатым лимоном, по которому еще и потоптались, в надежде выдавить еще пару капель. А вот Ишустин выглядел точно так же, как и в тот миг, когда открыл мне дверь – холено и роскошно. Он задавал вопросы, что-то записывал на листочке и время от времени «сканировал» меня своим взглядом. Таким пронзительным, что я ощущал себя совершенно голым.
За это время мы несколько раз, во всех деталях и подробностях прошлись по событиям того дня. Причем майора интересовало буквально всё.
Сколько кофе я выпил утром? В миллилитрах. Точнее, пожалуйста.
Как перезаряжали ружье? Можете показать?
Что сказала завуч, когда я обнаружил ее с лежащим на полу раненым физруком? Точно она так сказала? Или иначе?
Что хотел показать Петров, стоя у доски? Это правильный ответ? А почему вы вызвали именно Петрова?
И еще сотни таких же, казалось бы бессмысленных и не относящихся к делу вопросов.
Некоторые вопросы были странные: как вы относитесь к завучу? Почему вы расстались со своей девушкой? А когда?
Другие выглядели очень подозрительными: вы заглядывали в сумки убийц? Что там видели? Постарайтесь вспомнить.
От таких вопросов у меня всё холодело внутри, и я внутренне сжимался. Надеюсь, снаружи это было не заметно.
И уже под конец, когда следователь закрыл папку и, хрустя суставами, потянулся, он, словно невзначай, задал еще один вопросец:
– Понимаю, что вы вряд ли знаете ответ, но на всякий случай спрошу. У отца одного из убийц, у того, у кого они и выкрали оружие, пропало три дробовика. А нашли только два. Вы, Дмитрий Сергеевич, не видели третий?