– Невесты? Зерно?…
– Он сидел и улыбался, так же приветливо, и так же вежливо. Как будто его лордом был Салли, и от его нрава зависела предстоящая свадьба. И учетчику вдруг так захотелось выпить. Настоящего алкоголя в настоящем баре. Да не просто выпить, а набраться. Чтобы, так сказать, сбалансировать безумие мира безумием собственным. Ну, или хотя бы растворить жирную накипь сюрреализма чистым спиртом.
– Слушай. А бары у вас тут имеются?
– О… Ну как бы один… Но бармен там… В общем должен я ему, – юноша повесил нос, от предвкушения пропущенной гулянки.
– Много должен?
– Ну так… Обещал два пуда зерна спиртового, но не выполнил…
– Слушай, а как узнать, сколько у меня этих… энергии.
– О, так ты уклонист. У тебя должно быть нормально.
– Уклонист?
В голове у Салли закрутилось, он снова ощутил, как его укрывает облако зловонного зноя, как горят и плавятся его ресницы, как спину скручивает в бараний рог.
– Слушай. Мне точно нужно выпить. Я могу отдать зерно за тебя?
– Конечно можешь. Но только… У тебя уйдет на это больше энергии. Ты же не профессиональный фермер…
Черт с ним. Зерно оно и в Африке зерно. Что я, зерна не видел то. Я сегодня узнал что умер, что побывал в Аду, а теперь перекладываю папочки с человеческими жизнями. Мне очень-очень нужно выпить. Нет. Наклюкаться до смерти. Интересно, а это возможно тут? Ладно, пошли, по ходу расскажешь.
Он похлопал Максима по плечу, и отправился к выходу. Однако спохватившись и вспомнив, что не знает куда идти, Салли вежливо уступил дорогу своему лучшему другу. Удивительно, как быстро может стать лучшим другом человек, который в непонятной ситуации первым протянул руку помощи. Пусть даже помощь эта – задушевный разговор.
Бар
В баре было людно. Даже очень людно, если учесть в каком месте он находился. Очевидно, дела у местных работяг шли не очень гладко, если они даже на том свете повадились целой толпой заливать глаза. И это при всем при том, что, по словам Максима, само заведение не являлось официальным и работало подпольно, постоянно переезжая с места на место. В тот вечер оно, например, находилось в 12-м шкафчике мужской раздевалки лакокрасочного производства. Именно в шкафчике, а не возле него. Вот так открываешь дверцу, раздвигаешь замасленные робы в разноцветных пятнах и вуаля – подпольный мир бутлегерства к твоим услугам. Это удивило Салли и заставило его согласиться, что в устройстве загробной жизни все-таки есть определенная изюминка. А еще он, человек пьющий в основном по праздникам, которых в его годовом календаре насчитывалось целых 2шт, зачем-то согласился попробовать местный фирменный напиток. Уж больно бармен, с завитой в косы бородой и такими же усами, оказался харизматичным малым. Ни дать ни взять настоящий варвар из древних легенд. Впрочем и двуручный топор у него имелся и шлем с рогами… Во всяком случае так себе его запомнил учетчик. А запомнил он ничтожно мало. Рюмка, две. Какая-то драка... А еще сено. Много сена. Почему-то у него вместо пшеницы получались ровные аккуратные снопы соломы пригодной разве что корову кормить. И как бы он ни пытался, как бы Максим не старался научить его пользоваться своей энергией – только сено. Сено и ржание. Много ржания. Смеялись они от души. Даже на утро у Салли болел от хохота пресс. А может от удара кулаком…
Едва поднявшись с кровати, мужчина медленно добрел до зеркала в ванной, почистил зубы и щедро залил водой пустыню Сахару, раскинувшуюся аккурат у него во рту. И уже когда он готовился сделать себе жирный завтрак из яиц и бекона, чтобы с его помощью продавить симптомы похмелья, он вдруг вспомнил что-то важное. Что-то, что следовало бы припомнить минут 15 назад. Дом! Он был в своей собственной квартире, которую унаследовал от родителей, и в которой прожил последние 20 лет в гордом одиночестве. Каждый горшок с кактусом, каждая чашка была на своем привычном месте. Даже носки лежали не где-нибудь в шкафу, а, как и положено им, на спинке обеденного стула.
– Черт побери! Что за гадость… Работа…, – подумал мужчина и тут же очутился в своем кабинете, с печатной машинкой, кучей папок и дремлющим в углу на стуле Максимом. За эту секунду он пережил настоящий «анафилактический шок», и наверняка умер бы, если бы все еще был жив. Ану-ка – проснуться от кошмарного сна, осознать, что это был просто сон, обрадоваться, и тут же снова с головой окунуться в кошмар.
– Ааа, Салли. Мы тебя искали… Сильно… Вот. Максим поднялся со стула, потирая лицо, и всем своим видом показывая, что никого он не искал и ближайшие несколько часов искать бы и не начал.