– Мда. А говорят у нас в ведомстве сумасшедший дом, – сказал мужчина, и, выйдя из транспорта, поднял свою куртку. Ту, которую он сбросил, спасаясь от жары, едва очутившись в этом лесу целую вечность назад. Хотя технически это было ровно… мужчина посмотрел на часы... 4 минуты назад. За 4 минуты он прошел путь в 600 деревьев, просидел на лавочке полдня, выпил 2 бутылки порошковой Коллы и проделал обратный путь на каменном сидении жутчайшего из когда-либо продуманных колесных транспортов.
– А почему именно 4 минуты? Почему не 3 или 2?
– Тебя только это интересует? – С ним разговаривало дерево. Звук доносился аккурат из его старого гнилого дупла.
– Ну да, только это.
– Почему?
– Все остальное логично связано, как логично связан мусор в мусорном ведре. Но 4 минуты. Почему 4? Почему часы не показывают, к примеру, «иди нахрен?».
Дерево не ответило и больше не говорило ничего. Толи его обидело упоминание мужского органа, толи оно, никуда не спеша, бесконечно долго думало над заданным вопросом. В сущности, деревьям вообще некуда спешить. У них ведь даже таких, «четырехминутных» часов нет.
Наконец дверь машины, которая никуда не делась и стояла там же где и была, вновь открылась. Не затягивая процесс, мужчина сел, и тут же очутился на удобной деревянной лавке. Очень хорошей деревянной лавке. Эта лавка была сделана не так, как делают их для продажи в супермаркете или массового облагораживания какого-нибудь сквера. Эта лавка была создана вручную, человеком, влюбленного в дерево и никуда не спешащего. В качестве подбора бруса, в шлифовке углов, в пропитке лаком – во всем угадывалась рука старика. Молодые люди, будь он хоть трижды мастеровиты, просто не умеют вкладывать столько души в одно изделие. Юность заставляет их спешить, торопиться, гнаться за количеством, а не качеством. Любой 30-ти летний столяр сойдет с ума, узнав, о том, что придется трудиться над одним изделием год или два. А эта лавка... Возможно, ее делали гораздо дольше. Почему-то Салли казалось, что речь идет даже не о десятилетиях. И такая лавка была не одна. Вокруг, насколько хватало взора, были тысячи точно таких же, и на каждой сидел человек или двое. Где-то вдалеке учетчик рассмотрел даже собаку, мирно дремлющую на теплой, полированной древесине.
– Хорошая лавка, – сказал мужчина, поглаживая резной брус. Под тонким слоем лака были запечатлены маленькие лепестки каких-то чудесных цветов. Опалённые паяльной лампой они играли глубиной оттенков черного, при этом, однако, ничуть не навевая траурные мысли. Эти черные цветы ассоциировались со временем, а не со смертью. И в этом была величайшая заслуга мастера.
– Спасибо, – раздалось в голове у Салли. Как всегда говорящего нигде не оказалось. Обладатели «голоса внутри», не любили присутствовать лично при беседе, что, в общем-то, ничуть не смущало учетчика. Если бы ему самому довелось постичь умение телепатической беседы, то он бы тоже не захотел топтать ноги к каждому, с кем нужно перекинуться парой слов. Какой тогда смысл в телепатии.
– Чего сидим? – спросил он вслух.
– Очередь, – раздалось у него в голове так громко, что звук казалось, вот-вот прорвет барабанные перепонки и хлынет наружу.
– И зачем так орать-то? – спросил мужчина пустоту, но ответа не услышал.
Помимо лавочек в окружающем антураже имелись ворота. Большие амбарные ворота, тоже выполненные из дерева. Но в отличие от лавок сделаны они были откровенно неряшливо, на скорую руку. Их создатель забыл о своем творении сразу же, едва вогнав в него последний гвоздь. Загляни в любой амбар, в любой сарай где-то в сельской глубинке – именно такие ворота ты там найдешь. Только эти створки раз в 10 превышали человеческий рост, и все были покрыты буквами на различных языках и наречиях. Минут 15 Салли пытался найти знакомые ему слова, но облупленные чешуйки краски не позволяли прочесть ни одну из имеющихся надписей, или хотя бы приблизительно понять, на каком языке она написана.
Помимо плохого состояния примечательным в воротах было то, что они ни к чему не примыкали. Вот стоит себе дверь прямо посреди лесной поляны, а за ней все так же растет трава, деревья, и лавочки с людьми. И никаких замков, заборов, постов охраны.
Складывалось ощущение, что все происходящее просто выставка какого-то творца современника, такая себе инсталляция под открытым небом, на которую пришли посмотреть миллионы посетителей. И если бы не собака, то Салли так и подумал бы. Но четверолапые были о современном искусстве примерно такого же мнения, как и он сам, поэтому речь шла о чем-то другом.