– И так бывает…, – тихо протянул учетчик, и взял курс на кабинет секретаря.
Любого другого такой фокус наверняка бы вывел из себя, но только не Салли. Где-то в глубине души он радовался. Радовался тому факту, что его путь продолжается. Безумный, бессмысленный, длинный и, в сущности, ни к чему не ведущий. Но все-таки путь.
– Вы не взяли формуляр, – спокойным голосом ответила секретарша, ничуть не удивившись возращению посетителя.
– Кабинета 3-а не существует. Там подсобка.
– Конечно подсобка. Не будь там подсобки, кто бы вообще заполнял этот формуляр. Ведь всем нужно переть против правил, самим решать свою судьбу…
Салли не слушал. Он улыбался. Признаться, этот фокус с указанием неправильного направления… Это был шик. Вершина офисного мастерства. Достойно нобелевской премии за особый вклад в развитие бюрократии…
Формуляр учетчика удивил ничуть ни меньше, чем дверь 3-а. Все вопросы в нем были странными, абсолютно не связными и на первый взгляд не имеющими смысла. Такие брошюры любят составлять в крупных агентствах, принимая новичков на какую-то пустяковую работу с которой справится даже швабра. Что-то вроде «какой смертью ты хотел бы умереть», или «будь у тебя миллион долларов, какого цвета шнурки ты носил бы». В общем, хочешь отвечай, хочешь крестики рисуй – все равно возьмут. Да еще похвалят за креатив. Если ты, конечно, в ладах с головой. Ведь поговаривают, что шизофреники и скрытые маньяки не умеют отвечать на такую нелепицу, и сразу же выдают себя.
Салли не был шизофреником, поэтому формуляр заполнил достаточно быстро. Он выбрал зеленый цвет шнурков и смерть в возрасте 1250 лет в объятиях двух очаровательных мулаток из собственного многотысячного гарема. Вполне достойный ответ на вопрос, на который не хочется отвечать. Что-то среднее, между «не ваше дело», и «поставлю прочерк». Но к его удивлению эта вольность возымела совершенно неожиданный эффект. Секретарша, внимательно изучив бланк формуляра, буквально засыпала учетчика вопросами. Больше всего девушку интересовало, сколько именно темнокожих наложниц в гареме должно быть, позволено ли среди них присутствовать кровным родственницам, и есть ли какие-то ограничения на цвет волос, глаз и сережек в пупках. Причем вела собеседование она с таким холодом и отстранением, как будто обсуждала вопросы отнюдь не интимного характера, а самую обычную поставку шпингалетов на оконное производство. И вот ведь какая штука – отвертеться не получалось. Все шутки пролетали мимо, как бросок копья по воробью, а умалчивание тут же провоцировало новый вопрос. Пришлось Салли краснеть, и, коря себя за ребячество, отвечать честно. Что цвет кожи не имеет значения, ровно, как и глаз, наличие пирсинга вообще не обязательно, а такие мелочи, как рост, вес и возраст не имеют никакого значения. Что женщин он уважает и боится и никогда не стал бы собирать их в одном месте в таком опасном количестве как 2 и более.
В конечном итоге мужчина получил фиолетовый бейдж и направление в комнату а- 3, которая находится этажом ниже. 3-а, а-3 – кто-то неплохо подшутил над человеком, который соберется брать штурмом этот театр идиотизма. Да и фиолетовый – это хорошо или плохо? Возьмут ли его, или скажут пресловутое заклинание забытья «мы вам перезвоним»? После которого все надежды получить работу исчезают как цветок в руке фокусника.
Салли внезапно вспомнил, что вообще-то не собирался никуда наниматься и оказался в этом заведении просто потому, что сюда шел его преисполненный странностями путь. Но все же ввиду уважения к родному офисному болоту он не стал пополнять свой воображаемый список странностей новыми пунктами.
Спустя 12 пролетов лестницы вниз, количество ступеней которой могло бы довести не на -1 уровень, а куда-то прямиком на 7-й круг ада, запыхавшийся и уставший учетчик нашел один единственный кабинет, которым кончалась лестница. И это была точно такая же, заваленная всяким хламом подсобка, как и та, что пряталась за табличкой 3-а. Только в задней стене этой имелась еще одна дверь. И чувствуя, как ярость закипает в его жилах густым киселем, Салли сильно дернул за ее ручку. И очутился в ярко белом кабинете, просторном, красивом, облагороженном сотней оттенков зелени. По одному присутствию фиников, карликовых яблонь и лимонов было понятно, что это офис начальника и никак иначе. А если учесть еще и одинаковый размер всех деревьев, их аккуратную геометрию и отсутствие пожухлых листов – то может даже генерального директора. Ведь для такого хозяйства нужен опытный, терпеливый и, как следствие, дорогой садовник. Но учетчик смотрел не на это. Его взгляд был целиком и полностью захвачен видом грозового неба, раскинувшегося прямо над головой. До этого самого времени во всех его странствиях небо было лишь голубым матерчатым лоскутом, натянутым на прогнившие и покосившиеся балки крыши. Но теперь… Тут оно было настоящим. Таким, каким его мужчина видел сотни раз – хмурым, серым, гротескным. Каждая туча двигалась в своем собственном ритме и направлении, словно паршивые овцы, которые решили сбежать с поля ввиду отсутствия поблизости пастуха. И каждая периодически извергалась молниями, громом или даже дождем. Под потолком кабинета разыгрывалась настоящая буря, со всеми ее классическими атрибутами. Вот только до головы все это не долетало. Ни ветра, ни капель. Лишь неуловимый запах озона иногда доносился откуда-то издалека, словно стихия буйствовала не прямо над тобой, а где-то вдали, в соседнем районе города.