— Спасибо, что рассказали, Левон-джан. Со мной это дохлый номер, — заверил я. — Ничего у них не получится. Где сядут, там и слезут.
— Это хорошо, — кивнул патриарх. — Кстати, будь готов к тому, что драгоценные камни на советских украшениях окажутся простыми стекляшками и тебе их вернут обратно.
— Почему? — опешил я.
— Перед сделкой я немного интересовался вопросом, — ответил Левон Суренович. — В Союзе почти никогда не вставляют в украшения настоящие драгоценные камни, только синтетические. Бриллианты ещё редко попадаются в изделиях для элиты, но в основном в штамповочных украшениях их заменяли фианитами. А все разноцветные камни: рубины, топазы, корунды и прочие, почти наверняка, искусственные.
Связано это с тем, что в СССР нет месторождений рубинов, подходящих для ювелирных изделий. Корунды добывают на Кольском полуострове и на Урале, но там и цвет считается нехорошим, и трещины частое явление. Они тоже в своем большинстве не использовались для драгоценностей. Наша страна не готова тратить большие деньги в валюте на приобретение драгоценных камней для ювелирки. При этом изделие с синтетическим камнем всегда можно продать неискушенным советским людям за солидные деньги. Вот и поставлено на поток производство советских золотых украшений с искусственными камнями. Нет, конечно, можно найти колечко с уральским изумрудом или другим подобным камешком, но всё реже и реже. Так что, могут солидную часть твоих камней забраковать. Но тогда, чтобы быть уверенным, что тебя не надули, требуй, чтобы камни выковыряли, и отдали тебе. Ничего им не оставляй и за копейки не продавай.
— Я понял, парон. Так и сделаю.
— И не переживай. Я немного разбираюсь в камнях, не как профессионал, но кое-что знаю. И драгоценность от стекляшки отличить сумею. Если понадобится, скажу своё слово. Всё будет нормально.
— Спасибо, Левон Суренович. Буду вас внимательно слушать и действовать, как скажете.
— Я в этом не сомневаюсь, Миша-джан, — светло улыбнулся Левон Суренович и поднялся со стула. — Пойдём, ещё кое-что покажу.
Старик двинулся к выходу. Я вскочил и последовал за ним.
Патриарх открыл дверь, и вышел наружу. Через десять секунд, он потянул за ручку калитки соседнего дома. Она оказалась незапертой и открылась с противным протяжным скрипом. Я отметил, что забор соседнего дома такой же высокий, как и у старейшины — метра два с лишним в высоту. Даже если кто-то окажется рядом, разглядеть, что за ним происходит, не сможет.
— Заметил? — усмехнулся патриарх, перехватив мой взгляд. — Мы его специально таким высоким сделали, чтобы чужие любопытные глаза лишнего не видели.
Двор дома оказался просторным. Но в отличие от жилья Левона Суреновича менее ухоженным. Не было роз и других красивых цветов, а высокая зеленая трава в нескольких местах сменялась беспорядочными сучьями кустов.
Сам дом был одноэтажным, поменьше и не таким красивым как особняк старейшины армянской общины.
Пока я с интересом обозревал окружающую местность, входная дверь распахнулась. Из дома выглянула дородная тетка лет 50-ти. Увидела Левона и на её лице расцвела широкая улыбка.
— Барев дзес, Левон-джан, — согнулась она в полупоклоне.
— Здравствуй, Ерануш, — степенно ответил патриарх. — У вас уже все готово?
— Конечно, парон, пройдите сами, посмотрите.
— Через пару минут гляну, — пообещал старейшина и повернулся ко мне:
— Вот сюда заедут машины, и Тенгиза, и покупателей. Мы встретим их во дворе. В комнатах посажу человек пять родственников с оружием. С нами тоже будет пара человек. Ещё человек двадцать — в моём доме и соседнем, он тоже принадлежит родственникам. За подъездными дорогами поставлю наблюдать мальчишек. Ещё три машины будут патрулировать окрестные села и окружающие трассы, смотреть, не наблюдается ли чего подозрительного.
— Это может привлечь внимание местных, — заметил я.