Другой сделал несколько шагов нам навстречу. Понятно, он не мог не прийти. Подобное притягивается к подобному, не меньше чем противоположное к противоположному, как чёрное к белому, как плюс к минусу.
Его звали Вотан. Его имя открыло нам о нём многое. Он не принадлежал фону, он был подобен нам, но имел несколько иные свойства. Он был опасен.
– На меня напало существо, – сказал он миролюбиво. – Я добился от него имя хозяина и решил, что нападение было не случайным.
Хозяином, конечно, был Фенрир.
– Мы не знали о твоём существовании, – очень сдержанно сказал он.
Вотан кивнул, принимая заявление на веру. Потом его глаза снова коснулись меня.
Мы разошлись в разные стороны: мы с Фенриром пошли домой, готовить ужин, Вотан пошёл куда-то ещё. Я знала, что Фенриру нет покоя, хотя он на удивление держал себя в руках. Я достаточно давно его знала, чтобы видеть ярость, стискивающую челюсть.
Через несколько дней в нашу дверь постучали. Никто никогда не приходил к нам. Его слишком боялись. Ужас его присутствия проникал во все щели, им пропитывались сами стены… отчасти из-за этого мы так часто меняли жильё.
Я боялась, что они подерутся в нашем доме. Я боялась, что на чистом полу появятся лужи крови, боялась, что совсем не намереваясь, случайно ударят меня, боялась острых осколков стекла под босыми ногами… боялась, что на этот раз Фенриру придётся не просто смывать чужую кровь…
Он посмотрел на меня в упор ледяными глазами и показал отойти вглубь комнаты. Он был наготове, собран и напружинен. Он щёлкнул замком, повернул ручку и резко толкнул дверь....
– Волчата! – выдохнул он.
Мне было так скверно, у меня подкашивались ноги. Вместо того, чтобы выбежать встретить сыновей, я села на что-то, где стояла, держа руку у сердца.
Они ничего не знали о наших переживаниях. В доме стало шумно и суетно. Они рыскали по комнатам, редко останавливаясь, чтобы присесть. Они взахлёб рассказывали об увиденном и встреченном, я даже не всё понимала. Их отец кивал в нужных местах, я беспомощно сидела с приоткрытым ртом.
Волчата не торопились уходить. Это было очень хорошо. Их присутствие добавило ему уверенности. Воплощённое доказательство нашего единства, того, что нас никто не разлучит. Его и моя кровь соединились однажды в двух существах нефонового мира.
Всё заканчивается. Волчата решили, что им пора.
Какое-то время мы провели в подобии сна, пристывшие к месту, вялые и равнодушные, как мухи в холода. Мы ничего не хотели и никуда не стремились. Зрела безрадостная осень, мы даже не выходили из дома, и всё сидели, сидели у окна.
Первым оправился он. Он знал, что если не подтолкнёт меня, я ещё долго буду тосковать. Тоска и вправду ела меня. Провожать детей не то же самое, что провожать мужчину. Всегда остаётся убеждённость, что они обязаны вернуться, а с другой стороны – так ли уж необходимо было уезжать?
Новый мир встретил нас весной. Мы решили подчеркнуть свою уединённость полным отсутствием людей. Нужное жильё подворачивалось, стоило только поискать. В этот раз искать не пришлось. Мы сразу увидели вокруг расцветающий, несколько заброшенный сад. После обследования территории мы убедились, что на краю сада стоит небольшой, старенький домик, и в нём никто не живёт. На втором этаже, на чердаке под треугольной крышей можно было устроить спальню, постелить матрас на тёплый деревянный пол. Я могла представить, как буду просыпаться там, и солнечный свет будет золотить его короткие волосы.
Он занялся подточенной жучками хлипкой лесенкой, которая просто приставлялась к квадратному лазу наверх. Сказал, что не хочет беспокоиться о моей безопасности. Он пошёл на разведку по саду, подбирая подходящую древесину или на худой конец живое дерево.
Я выносила на крылечко найденное в доме тряпьё, отбирала, что пригодится, а что лучше сразу выкинуть. Занятие затянуло меня. Дом становился всё уютнее, походя я протирала ненужной ветошью оконца и полки, убирала паутину, сметала грязь с пола. Он пилил у крылечка. Он явно намеревался сделать что-то посерьёзнее приставной лестницы. Я знала, почему – он обожал слушать, как я решила привести на свет второго волчонка, но не сомневался, что чудесное ощущение не посетит меня в доме, в котором лучше иметь две свободные руки для подъёма в спальню.
Я улыбалась. Он вскинул ледяные глаза и улыбнулся в ответ. Я собрала ветошь в охапку и унесла в маленький высохший досера сарайчик, пригодится для розжига. Отпустила ведёрко в колодец, донце звонко ударило по чёрной воде. Из колодца дохнуло холодом. Звук донёсся как-то странно, словно я сама была в воде. Я растерянно оглянулась, забывая о ведре.