– …мама, мама!
Я вздрогнула. Оказалось, младший сын уже пару минут не мог добиться от меня отклика.
– Что с тобой? – тёмные глаза смотрели со знакомым участием.
– Я хочу домой.
Что ещё я могла сказать? Избегая прикосновений взрослых рук сыновей, я вцепилась в Вотана. Если он разгадал, о чём я думала, то не подал виду.
Куда шла моя жизнь? Какие унижения и беды готовила? Куда девались годы счастливого пустого покоя?
Сыновья – не знаю насчёт Вотана – решили, что я устала. Вотан вряд ли так думал, он знал, что я спала ночью не меньше обычного. Тем не менее, я закрылась в спальне. Сыновья собрались все вместе в гостиной внизу. Я слышала приглушённые разговоры. Вотан зашёл к ним, они замолчали совсем. В тишине его слова прозвучали особенно чётко. Он предупреждал их, что должен уйти по делам, и просил не оставлять меня одну. Думаю, они кивнули.
Я стояла на коленях у окна, сложив руки на узком подоконнике и бессмысленно сверля даль взглядом. Силы небесные, что вы делаете со мной? Неужели и это из кошмара станет моей новой реальностью? Силы небесные, силы небесные…
Перед глазами проносились лица моих пятерых любимых сыновей.
Силы небесные, вы испытываете меня? Испытываете, какое унижение способна перенести женщина? Так вот он, предел.
Над двигающейся на месте гладью моря показались петли серых щупалец. Не могу сказать, что удивилась, не могу сказать, что видела подобное в первый раз. Обычно такое происходило рядом с Фенриром. Эта тварь относилась к его подданным, другое дело, что подданные Фенрира плохо представляли, что такое уважение к власти. Фенриру часто приходилось объяснять значение своей персоны, делая это, он нередко убивал.
Здесь Фенрира не было, но не было и причин для беспокойства – к кромке воды уже подбегали Ульф и Инголфр, за ними трое детей. Я слишком хорошо их знала, чтобы беспокоиться. Для них драка была развлечением.
Я только подумала, что на пятерых одного чудовища маловато, когда заметила второе, а потом третье. Что это случилось в ведомстве Фенрира?
Я всё ещё не беспокоилась. Волчата лучше разбирались в таких делах. Первое чудовище издохло в их руках с душераздирающим криком. Кажется, не получилось доказать свой авторитет иначе. Интересно, Фенрир не появлялся, потому что думал, что Вотан здесь?
Существа были омерзительны: щупальца, слизь, отравленные когти, раззевающиеся с сарай пасти, несколько рядов треугольных зубов, злобные глаза… смрад проникал даже в дом. Со странным чувством я вышла на крыльцо. Зябко обхватила плечи руками. У холода была потусторонняя причина, его принесли существа. Странно было стоять здесь без Фенрира.
Я спустилась с крыльца. На песке валялся зловонный труп размером с кита, как только вытащили.
Я сделала пару шагов к взбушевавшейся воде. Сыновья были увлечены, иначе бы потребовали, чтобы я вернулась в дом.
Я подошла так близко, что мои босые ноги омыла вода. Существ было больше, чем моих сыновей, но я всё равно не боялась за них. Они были опаснее кого бы то ни было.
Я пошла в воду. Ближе всех к берегу был мой четвёртый сын. Он запутался в жалящих тонких щупальцах уже мёртвой твари, оскользнулся и ушёл под воду. Близко была другая, живая. Она нацелилась на моего сына, как на лёгкую добычу. Я встала у неё на пути. Сын не видел меня. Ему не нужна была моя защита, но и остановить он меня не мог.
Инголфра пьянила битва, он даже смеялся. Ульф старался не отставать. Дети Вотана не брались в учёт в их личном соревновании, с некоторыми оговорками они признавали их братьями, но считать равными не были обязаны. Ульф тем не менее оглядывался время от времени, чтобы убедиться, что трое в порядке, не хватало ещё огорчить маму.
Инголфр, расхохотавшись, отправил в небытие третьего горгонтипа, Ульф тоже оскалил зубы и кинул взгляд за спину – двоих обнаружил сразу, а где третий? Ульф не стал беспокоиться раньше времени. Отец учил не беспокоиться в бою. Ульф внимательней поискал глазами возле туш, Инголфр вдруг ахнул, Ульф обернулся, Инголфр не нуждался в помощи, он смотрел в сторону берега, Ульф проследил за его взглядом – ужаснее того, что он увидел, он не видел в царстве отца, в ушах гулко застучало. Прежде Ульф не испытывал настоящего страха, не бояться ужасного вроде как было в его натуре. Он побледнел, ноги отказывались подчиняться.
Челюсти горгонтипа сомкнулись, отнимая у сыновей мать. Ульф услышал нечеловеческий раненый вой, от которого сердце пропустило удар. Отец? Нет, это выли они с Инголфром. Они бросились туда впятером. Они раскроили не убитое чудовище на две части, аккуратно раскроили желудочную камеру… но не нашли в ней и следа матери.