— К дэям!? — я вскочила на ноги, рука рванула левый рукав. — А это для тебя ничего не значит? — ткнула я пальцем в золотой баджу.
— Насколько я в курсе ваших традиций, — несносный мужлан прищурил глаз. — эта цацка означает, что ты чья-то жена. И что?
— Чья-то!? — все, пришествие Темного сейчас отодвигается на второе место в рейтинге катастроф, — Твоя, идиотина!
Глава 10
Максим Медведев
Смешная девчонка. Чья она, интересно? Это ж надо, как кто-то оперативно подсуетился. Узнать, что я вернулся с заработков. Определить, что я нахожусь в невменяемом состоянии. И подсунуть свою дочку, предварительно нарядив её в изорванное платье. Следующий шаг… А какой следующий шаг-то, кстати? Такой план нуждается в подстраховке, я же могу и не раскаяться в «содеянном». Элементарно. Рвущие из подмышек волосы: «Не уберегли доченьку»! — родители, оперативно прибывшие на место ужасного злодеяния свидетели, шантаж, храм, свадьба. А Варлам предупреждал, что за год меня полюбой окрутят. Вот же, я ему еще и кувшин красного должен оказался. Ведь не отмажешься. Ну вот никак.
Я шагал к трактиру, там я оставил вчера свою сумку с приобретенными продуктами. Хотел с утра по-человечески позавтракать. Позавтракал. Вспомнив своё пробуждение, я расхохотался. Сердечко таки пропустило пару ударов. Сидит еще, главное, такая вся в белом платье. Волосы распустила — лица не видно. И тишина! Уф, думал всё — пришла за мной белая леди. Ха. Хорошо, заговорила. Я вошел в трактир.
— Привет, наше вам. — поздоровался я с хозяином заведения, вскинув руки к груди местным жестом приветствия. — Как оно, ваше драгоценное здоровье?
— Да уж милостью Светлого. — кивнул мне он. — Сам как? Живой до дома с друзьями добрался?
— Угу. — я облокотился об стойку. Бахнуть пивка, что ли? Нет, надо с «белой горячкой» разобраться. Сейчас родственники набегут, а меня нет. Невежливо выйдет. Вдруг одной семьёй будем? Тьфу-тьфу-тьфу. — Дражайший, я у тебя тут давеча сумочку оставлял, на сохранение, с продуктами. Не вынесешь?
— Конечно, сей момент. — трактирщик расплылся в широкой улыбке и исчез за дверью на кухню, чтобы через пару мгновений поставить на стойку мою полотняную сумку.
Я взялся за ручку двери. Подумал и вернулся:
— Уважаемый, а удвой-ка ты заказ. — я поставил сумку обратно на стойку. — сколько с меня?
— Максим, — трактирщик укоризненно посмотрел на меня. — Ты хоть и заходишь два раза в год, но только благодаря тебе я еще не разорился. Продукты за счет заведения.
Мде. Это ж сколько я тут оставил вчера? Скромнее надо быть, не будут дочек подсовывать. Кстати.
— Глубокочтимый, а не напомнишь, с кем я ушел?
— Так, сидели вы, считай до полуночи. А там еще друзья твои подошли. Вот он, говорят. Слава Заступникам, нашелся, мол. — трактирщик задумчиво протирал стаканы, вспоминая минувшую ночь. — Ну так, значит, под руки тебя взяли, и вышли.
— Почтенный, а имена друзей не подскажешь?
— Первый раз их видел. — трактирщик озадаченно посмотрел на меня. — У тебя все нормально?
— Благодарю за заботу, достопочтенный. — я задумался. Кому ж я понадобился? Повели меня, не иначе как к первому акту пьесы. Надо спешить. Жаль, девчонка мне понравилась. На Земле, я б к такой и сам бы подошел знакомиться. — Всего доброго.
Алатана Бэар
Я сидела на кровати, злая на весь мир. Этот мужик расхохотался, одел второй сапог и все-таки ушел. Чтобы успокоиться мне требовались однообразные, меланхоличные действия. Прибраться, вымыть посуду. Так даже этого я была лишена. Здесь было чисто. Чисто, как в лекарском кабинете. А еще мы так и не познакомились. А еще хотелось есть. А еще мне одеть нечего. Скрестив руки на груди, я смотрела в стену и дулась.
«Истеричка, капризная девчонка, от таких любые мужики убегут». — шептал мне Голос.
Ради разнообразия я была с ним полностью согласна, но ничего не могла с собой поделать. Вот куда он ушел?
— Белка, ты готовить умеешь? — пока я сверлила взглядом стену, он вернулся с большой полотняной сумкой. — Не поделишься рецептом вашего коронного блюда?
— Коронного? — я от удивления забыла про обиды. — Могу. Только вот, продукты нужны. А какое у меня коронное блюдо?
— Не знаю. Орехи? — снова вогнал меня в ступор муж. — Грибы там, сушеные. О! Грибы через сито протереть и в сливках их, с орехом мускатным. Ммм, соус, я тебе скажу, выйдет. К спагетти.
— Откуда ты такой рецепт взял? — я замерла, решив не обращать внимания, к чему подойдёт наш секретный соус.
— Ну белки же орехи едят, грибы всякие. — муж обернулся, посмотрев на меня в упор, — нет разве?
— Да почему белка-то? — я решила его отвлечь от обсуждения секретного рецепта.
— Так ты ж мне кажешься. На фоне длительного запоя у меня помрачение. Белая горячка, или попросту — белка. Нет? Докажи. — выкладывая на стол овощи, кусок мяса, яйца и сыр, опять вогнал меня в ступор этот странный человек.
— Как? — честно заинтересовалась я.
— Расскажи мне что-нибудь неизвестное, что я раньше не знал и придумать сам не мог. — поразмыслив, выдал он предложение, садясь за стол.
«Знаешь, а мне нравится его деловой подход, чувствуется этакая логичность в суждениях. Хотя, может быть, это сказывается опыт?»
— Хм… ну Земля вращается вокруг Солнца, — поразмыслив, начала я.
— А так же является шаром, слегка сплюснутым с полюсов. Дальше. — припечатал он.
— Земля сама является планетой, которых вокруг Солнца вращается еще пять, — я невозмутимо села на второй табурет, продолжая доказывать свою некажестотесть… настоящесть…Р-р-р, бред.
— Ага, Уильяма Исааковича Гершеля у вас еще не случилось, семь. Дальше. — отмахнулся муж.
— Одна из самых ярких звезд, Дом Светлого, тоже планета, она полосатая и у неё есть луны, только их там не одна, как у нас, а четыре. А что семь? — уже не выдержала я.
— Планет в солнечной системе еще семь, не считая Земли, и еще есть карликовые планеты. — улыбнулся он. — По лунам Jupitera понятно, свой Галилей у вас был. Вам бы телескоп помощней, лун у вашей полосатой нашли бы больше… Итого, мы, где-то, между одна тысяча шестьсот десятым годом и тысяча семьсот восемьдесят первым.
— Знаешь, это, по-моему, ты мне доказываешь, что не белка, — захлопала глазами я. — а сколько лун у Ю-пи-те-ра? Это ведь, по-вашему, так Дом Светлого называют?
— Не знаю, когда я перестал следить за новостями в астрономии, приближались к седьмому десятку. — он подпер рукой голову и отвернулся к окну, теряя интерес к разговору. Мне вдруг стало так жаль своего мужа. Во всем его существе сквозило какое-то одиночество.
— Ой, я когда была в Академии, научилась готовить соус. Яйца, оливковое масло, лимонный сок, специи, — заторопилась я.
— Майонез, тысяча семьсот пятьдесят восьмой. Добавь еще чуточку горчицы, улучшает вкус, — меланхолично выдал самый грустный мужчина на земле. Подцепив пальцами приданое, он, поставив монету на ребро, щелчком придал ей вращение. — Когда гостей-то ждать?
— Гостей? Не знаю. — я, непроизвольно следя за вращающимся золотым, отвлеклась от разговора. Оторвавшись от монеты, я увидела, что он смотрит прямо на меня. Зло, оценивающе. Недавнюю жалость смыло раздражением, вот как можно жалеть этого самоуверенного мужлана. Я решил и все, докажи мне обратное. Не можешь? Значит я прав. — Кажусь я ему. Белка, сам ты… медведь.
— Как? — ой, я вслух последнее произнесла. Я вжала голову в плечи от раскатистого хохота. — Как ты меня назвала?
— Медведь, ты только не обижайся, он же лохматый такой, вот я и… Ну и разозлилась маленько, я не очень привыкла доказывать, что я не видюсь… не привидяюсь… не кажусь, — все, я совсем запуталась в словах, и закрыла лицо руками от смущения.
— Ситуевина, — отсмеявшись, хмыкнул он. — не позавидуешь. Так, гостей не ждать? Ладно уж, замнем для ясности. Давай тогда я задам несколько вопросов, а ты, как можно проще, ответишь на них. Твоя? — супруг кивнул на успокоившуюся монету, я согласно дернула подбородком. Перебросив золотой мне, он продолжил. — Что ты делала в моей постели, я, это, тебя не, хм… — взгляд мужа скользнул по разорванному платью, — не принуждал к, хм… — я с готовностью подлила ему воды в кружку. — Спасибо, короче, кто ты и что здесь делаешь?