- Если ты так хочешь…
- Я не знаю чего я хочу. Но так будет лучше всего для нас обоих. Не будет никаких осуждёний со стороны общества и в то же время мы будем делать друг другу приятно.
- Как то это все странно. - задумчиво сказал Уилл.
- Возможно.
Этим вечером мы ещё раз насладились друг другом, прежде чем я все же смогла собраться с духом и ушла в ночь, в сторону своего пустого дома. Где стояла новая мебель и мои неразобранные вещи.
Следующий день я провела в ресторации, а вечером мы с Уильямом разбирали мой багаж и мои покупки для дома, затем пили вино и занимались любовью на моей новой постели, моем новом ковре и немного даже на комоде. А утром как ни в чем не бывало разошлись каждый по своим делам.
Так и стали проходить наши дни. Днём мы были заняты делами, а по вечерам встречались в моем или его доме, ужинали принесенным из моей ресторации ужином, пили вино, общались и занимались любовью, а затем засыпали в объятиях друг друга.
За неделю такого графика я наконец полностью обустроила дом, разобралась со всеми делами на работе, а у Уильяма наконец закончился суд в ходе которого были выявлены многие схемы мошенничества семьи Факс, за что всем были предъявлены обвинения и наказания. Штольц получил свои деньги, украденные Гавриилом и даже с процентами. Счета Факсов были заморожены, большую часть из этих денег выплатили пострадавшим от мошенничества, а дом моей семьи выставили на торги. И как бы меня не мучила ностальгия, денег после покупки Мелодии и своего дома у меня уже не осталось, так что я даже и не мечтала попасть на торги. Зато получила письмо от Сью, в котором подруга жаловалась на скуку и на то как соскучилась за мной. И так как в городе все дела были уложены я все же собралась навестить подругу. И сообщила о своем желании Уильяма. Тот был рад и предложил составить мне компанию. Поэтому весь путь в Нью-Гларда мы проделали вместе. И это было волшебное путешествие. Мы много говорили, целовались и наслаждались близостью друг друга. И самым сложным оказалось отлипнуть друг от друга и сдерживать себя, дабы никак не выдать своего влечения при Сью.
- Надеюсь мы никак не выдадим себя при Сьюзен. - в который раз причитала я
- Успокойся, ты зря себя накручиваешь, мне кажется Сью, будет только рада узнать о нас. - спокойно отвечал он
- тебе не кажется что "нас" нет, мы просто проводим вечера вместе, вот и все.
- Да, только при этом у нас отношения выходят лучше чем у большинства моих друзей, что в браке. И не стоит забывать о том, что это ты отказалась стать моей женой, и между прочим я все ещё не отказываюсь от своего предложения. Тебе стоит сказать "да" и мы в этот же день пойдем в мэрию, чтобы объявить твоего мужа погибшим, а затем в храм и венчание.
- ого, а не слишком ли быстро? Развод и тут же свадьба.
- Нет, у тебя будет немного времени на свободную жизнь, пока мы будем ехать в аббатство.
- Да ты никак уже все продумал.
- Да, несмотря на твой отказ, я с каждым днём всё больше задумываюсь над тем, а не повторить ли мне подвиг Факса. Только я буду действовать быстрее, так что сбежать у тебя не выйдет. Да и воровать тебя не придется, ведь ты сама приходишь ко мне.
Да беседа выходила довольно странной, но зато я не заметила как мы прибыли на место. Пансионат располагался в одном из приморских городов. Огромное здание окруженное садами, теннисными кортами, беседками и пляжем. Здесь время протекало иначе, медленнее чем обычно. Никто никуда не торопился, даже персонал ходил медленно и размеренно. Пели птицы, шумел прибой. Нас провели в снятую Уильямом комнату и сказали номер беседки в которой ожидать Сьюзен. Немного освежившись с дороги мы тут же направились в нужное место. Конечно не мешало бы сменить платье, но Уилл предупредил, что если я хоть немного оголяюсь, встречу с его сестрой придется переносить, а я уже и так слишком затянула с визитом к ней.
Беседка была выполнена из древесины и покрыта белой краской, благодаря чему выделялась на фоне зелени и цветов, а вид из нее открывался на дорожки к морю и белоснежному песку пляжа. На одной из скамеек нас уже ожидала Сью.
При нашем приближении, она вскочила и с визгами бросилась меня душить.