— Догадываюсь. По поводу снов.
— Да. Даниил сказал, что вы можете мне помочь с этим справиться.
Дюймовочка улыбнулся:
— Уверены, что необходимо с этим справляться? Сахар берите.
— Спасибо. Да, уверен. Это очень мешает жить. Переживания во сне настолько острые, что порой кажется, будто настоящая жизнь не здесь, а во сне.
— А вы полагаете, что во сне жизнь ненастоящая?
Ковард достаточно уверенно ответил:
— Конечно, ненастоящая. Сон — это бессознательное отражение реальных переживаний, так сказать, вспышки галлюцинаций малоактивного мозга.
Дюймовочка удивленно поднял брови и раскатисто рассмеялся, но неожиданно оборвал свой смех и посмотрел на Коварда так, как будто тот сказал несусветную чушь.
Глава 20
Верю — не верю
— Отчего это вы так развеселились? — спросил Ковард, чувствуя себя уязвленным.
— Не обижайтесь ради бога, дорогой…
— Аркадий Францевич. Аркадий Францевич Ковард.
— …дорогой Аркадий Францевич. Да, кстати, я-то вам не представился, — Дюймовочка встал, одернул халат и по-гусарски вскинул голову: — Дюймовочка.
— Как? — переспросил Аркадий, полагая, что ослышался.
— Вы не ослышались. Называйте меня Дюй-мо-воч-ка.
— Хорошо, — растерянно ответил Ковард, мысленно кляня себя за то, что поддался на провокацию Стриганова «сходить к знающему человеку». «Этот тип явно шизофреник. Дюймовочка. А у самого ножищи волосатые из-под халата торчат. Надо отсюда по-быстрому убираться. И зачем я снял носки?»
— Скажите мне, пожалуйста, дорогой Аркадий Францевич, не встречался ли вам сегодня человек, с виду бродяга, у него еще шахматная доска под мышкой была?
— Встречался. А вы откуда знаете?
— Он мне об этом сам рассказал.
— Кто? Стриганов?
— Да нет же! При чем здесь Стриганов?
— Э-э-э… Нет… Бродяга рассказал?
Дюймовочка посмотрел на Коварда долгим взглядом.
— Вы не представляете, насколько это все серьезно.
— Что?
— Ваши сны.
Ковард с какой-то безнадежной неотвратимостью осознал, что его надежды на то, что случится чудо и этот человек поможет ему обрести спокойствие, равновесие и вернуть ощущение радости жизни, — химера. Все еще больше запуталось. Сны — это серьезно, бродяга с шахматами — не случайно, а этот мужик с волосатыми ногами просит называть его Дюймовочка.
— Да вы не напрягайтесь так, Аркадий Францевич! Просто примите как данность свои сны. В них нет ничего страшного! Вот в этой жизни вы, например, Аркадий Францевич, я — Роман Владимирович, а во сне я — Дюймовочка, вы — крыса. И что в этом ужасного?
Ковард вскочил, у него сдали нервы:
— Знаете, я, пожалуй, пойду. Извините за беспокойство.
— Вы, конечно, можете уйти. А ночью вам опять приснится сон. И вы не будете знать, что с этим делать, и в конце концов окажетесь в сумасшедшем доме. Идите.
— Господи, ну так что же мне делать?
— Успокойтесь и сядьте. Хотите еще чаю?
— Нет. Послушайте, а откуда вам известно, что я видел себя во сне в образе крысы?
Дюймовочка молчал, давая возможность собеседнику самому найти ответ на заданный вопрос.
Ковард все же не мог понять: «Этот человек сумасшедший или ясновидящий?» Его сознание склонялось больше к первому, а чувства — ко второму.
— Бродяга рассказал?
Ковард нашел внутренний компромисс: его сознание позволило чувствам поиграть в игру «верю — не верю».
Дюймовочка кивнул:
— Он. Послушайте, все, кому открывается возможность жизни в сновидениях, а поверьте мне, таких людей мало, проходят через это состояние. Есть только два варианта: принять жизнь в сновидениях как реальную жизнь или отправиться в психлечебницу. Третьего не дано.
Глава 21
Крыса умнее человека?
— Боже! Ну почему это случилось со мной?
— Знаете, любой человек, попадая в какую-то тяжелую ситуацию, непременно задает этот вопрос: «Боже, почему это случилось со мной?» Но во-первых, этот вопрос направлен правильному адресату, который не обязан вам отвечать. Я надеюсь, вы верите в Бога?
Ковард замялся:
— Ну, в общем.
Дюймовочка улыбнулся:
— Смутный ответ «ну, в общем», гораздо правильнее ясного — «нет». Я продолжу свою мысль… а во-вторых, человеку не дано осознать, что есть для него благо, а что наказание. Так что ваше отчаяние может оказаться совершенно напрасным.
— То есть вы хотите сказать, — уточнил Ковард, — что я должен воспринимать свои сны как некую реальность и полагать при этом, что то, что я в этой другой реальности не человек, а крыса, есть благо?