Но эти редкие моменты не в счет. Сказать, что Коула устраивала его работа, значит, почти ничего не сказать. Работа была для Коула всем. Он не просто выполнял свое дело, он жил в нем. Другой жизни у него не было: ни друзей, ни привычек, ни увлечений, ничего. Он жил работой и кое-как кантовался в промежутке между заданиями.
– Мне не в тягость помочь старику. Я-то сумею сладить с Джедом. Ты – дело другое.
– Спасибо, но раз уж я обещал ему помочь, надо держать слово.
– Не вижу в этом смысла. Только себе хуже сделаешь.
– Он мой отец, мне в его дерьме и копаться. Но все равно спасибо.
Ник прочистил горло.
– Ладно. Приедешь в выходные, чтобы оттянуться?
– Поживем – увидим. – Они оба знали, что Коул не приедет, но Ник все же спросил, и Коул дал стандартный ответ.
Коул завершил вызов, взял еще кофе на дорожку и вышел на улицу. Как бы хорошо он ни относился к Нику, тесное общение с родственниками не доставляло ему особого удовольствия. Ребенком он рос далеко не в самой крепкой семье, по крайней мере до тех пор, пока мать не вышла замуж во второй раз, за Броуди Уильямса, но тогда Коулу было почти семнадцать, и он фактически уже стал самостоятельным взрослым мужчиной. Коул приучил себя не желать того, что не может иметь, и такая жизненная позиция вполне его устраивала, особенно принимая во внимание характер его трудовой деятельности, и он не видел причин что-то менять в своих взглядах.
Выйдя из кафе, Коул заметил двух женщин, переходящих улицу. На миг ему показалось, что он увидел Эрин, но вскоре осознал свою ошибку: он видел то, что подсознательно хотел увидеть. Женщина с рыжеватыми волосами была вовсе не Эрин.
Когда они впервые случайно встретились после совместно проведенной ночи, Коул сознательно вел себя жестко, если не сказать грубо. Он хотел дать ей понять, что ее счастливая улыбка, раскрасневшиеся щеки и теплые слова его ничуть не растрогали. Даже если она была тем единственным, что случилось в его жизни хорошего со времени возвращения домой. И после этого, когда они случайно встречались на улице, Коул демонстративно ограничивался кивком. Он понимал, что ведет себя по-хамски, и был сам себе противен, но оправдывал себя тем, что действует в ее интересах. Лучше уж держать ее на расстоянии, чем внушать ложные надежды. Так будет честнее. Эрин была порядочной девушкой и имела полное право на то, что в городках вроде Серендипити называется личным счастьем. Ей, наверное, хотелось выйти замуж за парня, которым она могла бы гордиться, родить от него детей. Увы, Коул не мог ей этого дать. Так что уж лучше делать вид, что между ними ничего не было.
Но Эрин, по всей видимости, такой формат общения не устраивал, поскольку пару дней назад, увидев его в заведении Джо, она с радостной улыбкой подошла к нему и завела светскую беседу, и он даже отвечал что-то впопад, несмотря на то что запах ее духов, настойчиво напоминавший ему о той взрывной ночи, сводил его с ума. Этот запах держался в его квартирке еще пару недель, удерживая в возбужденном состоянии и мешая уснуть. Он постоянно ее хотел.
Пока его не обслужили, Коулу пришлось общаться. Ему пришлось позволить ей касаться его руки своими нежными пальчиками, что тоже неизбежно вызвало в памяти события той бурной ночи, когда ее умелые пальцы касались не только его рук, но и совсем других частей тела.
Как только Джо подал ему пиво, Коул благоразумно прервал разговор и поспешил вернуться к себе в квартиру. Может, она и посчитала его ублюдком, да он и сам ощущал себя таковым, но ей уж точно не нужны осложнения, которые непременно возникнут, если ее будут видеть в обществе Коула Сандерса, которого все в Серендипити считали дурной компанией.
Хотя она и искушала его сливочной нежной кожей, обликом и характером хорошей девочки, светлым смехом, согревавшим его охладевшую мрачную душу, хотя его неодолимо влекло к ней физически, он должен держаться от нее подальше. Ради ее же блага.
– Довольно, – пробормотал Коул. Стиснув зубы, он направился к своему старенькому «мустангу», чтобы поехать к отцу.
Да поможет ему Бог.
Хотелось бы знать, в каком настроении он застанет отца сегодня.
После того как они с матерью сбежали от отца, последовал развод. И в этом отец тоже винил своего никчемного сына. Если мать Коула вскоре вышла замуж за доброго и порядочного человека, то Джед так и остался одиноким и несчастным. Коул предпочитал видеться с отцом как можно реже, но с годами старик моложе не становился, и поскольку Коул все равно был в городе, он считал своим долгом помочь старику, насколько это было в его силах, не важно, хочет Джед принимать его помощь или нет.