– Из-за неё сегодня и пришла, – обреченно вздохнула Рита, нащупав в кармане две заветные купюры.
– А-а… Ну, удачи тебе тогда, – улыбнулась подруга и подбадривающее подмигнула. – Физрук у нас мужик строгий, но понятливый, когда надо.
* * *
Поднимаясь по лестнице, Маргарита обдумывала все возможные сценарии развития событий. Её рука автоматически сжала купюры, пока мозговая деятельность девушки набирала обороты. Рита не привыкла к подобным ситуациям. Пусть она и не относилась зазорно к взяткам и другим житейским особенностям, но до этого момента ей как-то удавалось избегать участи быть вовлеченной в такое. С физкультурой у юной студентки было настолько плохо, что надеяться на собственные силы явно не приходилось, а значит пришло время попробовать новый метод. Девушка нервничала, а это могло сказаться на её действиях, однако от осознания, что нужно успокоиться, становилось только хуже.
Пока Маргарита обдумывала что да как, дверь тренерской оказалась напротив нее. Постояв немного у двери и прокрутив план действий в голове ещё раз, Рита вздохнула, успокаиваясь, и постучала в дверь. Не дожидаясь ответа, дернула ручку и тут же… застыла. Через несколько мгновений рот девушки начал непроизвольно открываться. На диване в весьма недвусмысленной позе находились разгоряченные тела. Мужские тела… В мозг начала поступать информация и тут же прекратила. Настолько ошеломляющей оказалась картина. С дивана на Маргариту Орлову смотрело две пары глаз – физрука и химика. От осознания ситуации у Дмитрия Алексеевича, прижатого массивным телом преподавателя физкультуры, начали расширяться глаза.
– Вытащи, – тихо прохрипел, начинающий густо краснеть, химик.
Услышав голос преподавателя, Рита очнулась, ойкнула и поспешила выйти в коридор. Мысли путались в голове, но девушка начала осознавать ситуацию. «Всё-таки не в этом причина его занудства. А может и поэтому… Не он же, а его». Студентка захихикала.
Дверь не захлопнулась до конца, из-за чего было слышно всё, что происходило в тренерской. Хотя, учитывая истошные крики, было бы прекрасно слышно и с закрытой дверью.
– Кусок идиота! Неужели так сложно иногда пользоваться мозгами по предназначению?!
– Дим, тише, – послышался на доли секунд голос физрука, но его тут же заглушил новый залп ора и грохота.
– Нужно было просто догадаться повернуть чертову ручку и закрыть дверь! Твою мать!! Какого хрена тебе вообще приспичило?! И ты за этим меня вызвал?!
– Что-то я не особо заметил в тебе недовольства минуту назад, – ехидно хмыкнул Павел.
– Я тебя убью! Клянусь твоей жалкой душонкой!
– Моей?! То есть я при любом раскладе умру?
– В этом и смысл!
Вдруг стало тихо. Маргарита обернулась на дверь: «Интересно, всё в порядке? Или он его и правда убил? Да, не. Вряд ли…». Из тренерской послышалось подозрительное шебуршание. Девушка с опаской покосилась на дверь: «Может лучше уйти?».
Павел Александрович неожиданно рассмеялся:
– Вот за что я тебя люблю. Ты очень быстро остываешь.
– Заткнись, – устало ответил Дмитрий Алексеевич. – Иди лучше с девчонкой разберись. Лови её теперь. Я тебя точно не прощу, если про нас узнают.
Слушая разговор мужчин, студентка решила, что сейчас самое время показать себя. «Ну, что ж. Попытка номер два», – улыбнулась про себя Орлова. Девушка постучала в дверь и вновь зашла в комнату. На этот раз мужчины были одеты и смотрели на неё с настороженностью. Сама тренерская тоже потерпела изменения. Бумаги, лежавшие на столе, были безжалостно скинуты на пол, рядом с ними валялись всеразличные предметы инвентаря: мячи, кегли, обручи, шахматные фигуры. Странно… Девушка обвела взглядом комнату. О! А вот и шахматная доска валяется на трусах. Стоп. Трусах?? Рита посмотрела на преподавателя химии и еле подавила улыбку. Всё-таки это забавно осознавать, что вечно строгий и педантичный мужчина находится в подобной ситуации. Почему-то она не сомневалась, что предмет нижнего белья принадлежит именно ему.
– Ты что-то хотела? – с фальшивым равнодушием поинтересовался Павел Александрович.
Рита вновь бросила взгляд в сторону шахматной доски, заметив это, Дмитрий Алексеевич запахнул свой белый халат и ещё больше покраснел. Лохматый, взвинченный, красный, как после изнурительного марафона, химик устало спросил:
– Какие будут твои условия?