– Магистр, твой ум слишком узок для порученного тебе задания. В случае удачи я войду во вторые врата. Я все продумал, брат, и в дураках можешь оказаться ты.
– О, Массаус, если бы твои познания о вещах скрытых равнялись твоей самоуверенности, тебе не было бы равных. Но… ты умрешь, если сделаешь то, что вознамерился. Умрешь и уйдешь в большой, тяжкий путь серой смерти.
– Не грози попусту.
– Я помешаю тебе сделать то, что ты задумал, Массаус. А о вторых вратах забудь. Они не для тебя.
Мне показалось, что барон ввергнут в сомнения и готов идти на попятную. Он о чем-то напряженно размышлял, а потом отпрянул и, пораженный какой-то своей мыслью, воскликнул:
– Я все понял, Магистр! Я все понял!
– Я рад этому.
Из моего убежища было видно, что произошло дальше. Барон выхватил ятаган и со всей силы рубанул по шее Магистра. От такого удара голова бедняги неминуемо должна была слететь с плеч. Но Магистр стремительно согнулся и отскочил в сторону. Он выхватил свое оружие, и теперь противники стояли друг против друга на изготовке. Будто сам дьявол вселился в них, так они были страшны. Казалось, что сейчас между ними проскочит искра и все запылает вокруг адским огнем. Мне довелось видеть несколько схваток, но нигде не было такого ощущение мощи и ужаса, как здесь. Злая энергия исходила от этих двух фигур,
Рубились они ожесточенно и безжалостно, владея оружием виртуозно, и мастерство их было равным, удары парировались или рубили пустоту. Лишь несколько незначительных царапин оставили противники на теле друг друга. Но постепенно барон начал теснить Магистра, все больше приближаясь к тому надгробию, за которым я прятался. И тут барон изловчился и со всей силы ударил противника плашмя ятаганом по голове. Тот упал, тогда барон занес свое страшное оружие над головой поверженного врага, картинно воскликнув:
– Пришел твой час! Умри, грязный паук!
Он, видимо, хотел полюбоваться собой, а зря…
Зачем я это сделал? Понятия не имею. За последние дни я стал совершенно другим человеком. Теперь в трудную минуту мне не нужно было просчитывать и взвешивать все «за» и «против». Решение пришло само, будто извне явившееся знание озарило меня: «Надо именно так!»
Движимый этим импульсом, я выскочил из укрытия и изо всей силы пнул барона ногой. Он отлетел на несколько шагов и удивленно воззрился на меня. Выигранного мгновения хватило, чтобы Магистр вскочил на ноги и ринулся на своего бывшего соратника, а ныне смертного врага Ятаган вылетел из рук барона и звякнул о камень Но докончить дело не удалось. Барон весьма проворно бросился наутек, подхватив по пути свое оружие
Лже-Никитин прислонился к надгробию, не в силах двинуться, потом взглянул на меня. Я уже решил было броситься прочь, но он властно прикрикнул!
– Стоять!
Он выдернул из-за пояса пистолет, которым не успел воспользоваться в драке, и…"
День выдался просто безумный. Я такого не припомню за все годы работы. Произошло еще два убийства: наркоманы в притоне до смерти забили своего товарища, приняв его за стукача; муж спьяну выбросил тоже пьяную жену с четырнадцатого этажа и к приезду патрульной машины повесился. На аккумуляторном заводе рванул котел, несколько человек находились в тяжелом состоянии. Молоковоз на Северном шоссе врезался в пригородный автобус. Взорван кооперативный ларек – слава Богу, без жертв. О мелких вспышках насилия и говорить не приходится – с утра мордобой, пьяное выяснение отношений. Все сорвалось с рельс. Город летел прямиком в преисподнюю.
Я едва успевал давать указания, выслушивать отчеты, читать рапорта оперативников. Несколько раз меня вызывал Пиль. Его донимали звонками из Москвы по поводу Вампира. Завтра прилетают старший оперуполномоченный по особо важным делам из ГУУР
И еще один «важняк» из прокуратуры России по фамилии Никаноров. Утром их надо будет встретить в аэропорту. Завтра…, Наступит ли оно для меня?
Ветер разогнал к вечеру тучи. На небо выползла большая, налитая отвратительной желтизной луна. Коридоры управления опустели. Большие часы со звоном (наследие еще со времен НКВД) отбили двенадцать раз. Все, пора что-то решать. Полная луна уже овладела этим миром
Я отпер несгораемый шкаф. Так, «Макаров» в сторону Двадцатизарядный «стечкин» – надежный, мощный – подойдет. В кобуру его под мышку. Все, поехали.
Машина застряла намертво. Похоже, где-то прорвало трубу и колеса тонули в грязи. Чем больше я давил на газ, тем глубже мои «Жигули» врастали в землю… Время! Я выскочил из машины, с размаху хлопнул дверью. До цели – метров двести – триста. Вперед!
Ветер достиг ураганной силы и буквально валил с ног. Чувство близости смертельной опасности росло. Пришла мысль, что надо было кого-нибудь взять с собой… Ерунда! Ни один спецназ мне сейчас не поможет, тут идет какой-то иной счет. Я должен что-то сделать сам. Я один могу это сделать, так сказала Аля. Вот только что сделать? А, разберемся. Вперед!
Ботинок утонул в луже, я споткнулся, запыхался, карабкаясь по склону. Колючие кусты цеплялись за куртку и брюки. Быстрее!
Я вывалился из кустов, до крови расцарапав колючками руку. Поздно!
«Бульник» от меня находился метрах в двадцати.
– Стой! – не своим голосом закричал я.
Как медленно я двигаюсь. И как мне не хватает времени. На бегу выхватываю «стечкина». Снять с предохранителя, передернуть затвор… Почему я не сделал этого раньше? Драгоценные секунды уходят.
Хорошо, что убийца медлит. Стоит перед «бульником» спиной ко мне. Я вижу его ясно. Он освещен луной, но кажется, что и сама его фигура излучает свет. Сквозь вой ветра доносятся каркающие обрывки слов незнакомого языка. В его руке нож. Рука вздымается вверх…
– Остановись! – кричу я.
…и начинает стремительное движение вниз. Я стреляю навскидку. И попадаю. Мне везет. Удар в плечо отбрасывает его в сторону, но нож все равно успевает достичь цели… Почти достигает.
Нож был нацелен в горло лежащей на «бульнике»… Але! Лезвие лишь пропороло ей руку. От грохота выстрела и от боли она очнулась, вскрикнула и скатилась на землю. Человек с ножом попытался схватить ее снова, но она, вскочив на ноги, бросилась наутек. Я опять выстрелил по человеку с ножом, но на этот раз промахнулся. Только после третьего выстрела убийца удосужился повернуться ко мне лицом. У меня перехватило дыхание. В четвертый раз я не смог нажать на спусковой крючок.
– Ты опоздал, воин! Кровь уже пролилась, и печать сломана. Вход открыт!
Он сделал круговое движение рукой, и смерч, преследовавший меня все эти дни, налетел с яростью взбесившейся собаки. Он крутил, ломал меня, пробирал насквозь, высасывал мою жизнь. Пальцы разжались, и «стечкин» упал на землю.
– Ты уже мертвец! – крикнул убийца.
Только теперь я узнал его. Он сбросил не один десяток лет. Движения его наполнились легкостью и быстротой. От патологоанатома Григория Сотника теперь исходила мощь, как от мифического существа.
– Сбылось! – прогремел его голос. Он поднял нож и ударил рукояткой по камню. «Бульника» – городской достопримечательности не стало. На его месте колыхалась скользкая лоскутная чернота. Мой враг сделал шаг, и чернота начала поглощать, растворять его в себе. Было в этом что-то отвратное, физиологически омерзительное.
Я не мог остановить его. Что делать? Шагнуть следом в колыхающуюся тьму? От одной этой мысли становилось дурно. Но даже если бы я и решился на такое, все равно мне ничего не удалось бы сделать. Я был пленником смерча, высасывавшего из меня последние частички жизненной энергии. С каждой секундой моя сила перетекала в него.
И тут мелькнула догадка. С огромным напряжением моя рука доползла до внутреннего кармана, пальцы сжали гризрак, я вдавил разом все кнопки. От «портсигара» стала растекаться по телу освобождающая животворная сила. И смерч отступал перед ней. Отступал нехотя, не желая упускать добычу. Я сумел сбросить оковы и освободиться. И пошел навстречу черному сгустку. Мое сознание было ясно, как никогда. Я видел, что у кустов лежит, уставившись невидящими глазами на черное звездное небо покойник. Я узнал его. Именно он преследовал Алю. Я вспомнил и то, кто он есть на самом деле. Карнаухов Владимир Шамилевич, водитель «икаруса», погибший во время катастрофы и поднятый дьявольской силой из гроба. Теперь его плоть прямо на глазах разлагалась, обнажая кости. Мне было не до него. Ветер хлестал такой, что сшибал с ног. Дышать было нечем. Но я продолжал идти вперед. Оставался последний шаг. И я сделал его…