-- Это замечание столь кощунственно, что даже пошло. Священник, который занимается черной магией и приносит на перекрестках жертвы сатане версия дурного вкуса. При том, что она может быть и правильной.
-- Есть еще врачи и юристы.
-- Между медициной и магией грань, действительно, довольно тонкая. Но мне не хотелось бы, чтоб эта догадка была верна. Потому что этот ход отыгрывает наша сторона. А юристы... попробуем посмотреть в этом направлении. Хотя, если за преступлениями все же стоит Раднор, ума не приложу, каким образом он может быть связан со служителями Фемиды. Он же плюет на законы и ничего в них не смыслит. Скорее к помощи законника мог бы прибегнуть принц Норберт.
-- Юридический советник как раз нужен тому, кто ни черта не смыслит в законах. А Норберт, представь себе, смыслит. В отличие от большинства тримейнских аристократов, которые хоть выучились нынче читать, писать, и даже стишки временами сочиняют, но гражданского права от уголовного не отличат даже под страхом смерти. А Норберт разбирается и в том, и в другом. Что для будущего государя важнее, чем турнирные подвиги.
-- Какое красноречие! Неужто верноподданические чувства переросли в другие, более нежные? И постоянное совместное пребывание двух молодых людей не прошло даром?
-- И ты еще что-то говорил о пошлости и дурном вкусе! - Бессейра скривилась. - Ее подослали к нему ради слежки, а она в него втюхалась! Как раз для слащавых новелл, что в ходу при дворе, и чувствительных песенок, которые обожают бюргеры. А в жизни такого не бывает. - Словно устыдившись своей грубости, девушка взяла со стола кубок и отпила вина. Это был вежливый повод замолчать.
-- А он? Принц ведь не получил утонченного карнионского образования, как присутствующие.
Бессейра хмыкнула.
-- Наш подопечный любит меня не больше, чем я его. Наверное, даже меньше. Проблема в том, что я могу без него обойтись, а он без меня пока что нет.
-- Значит, потерпит. Пока мы не уничтожим опасность. А для этого мы сделали ничтожно мало. Сегодняшняя наша встреча не прошла даром - мы набрели на какую-то новую возможность, которую прежде упускали из виду. но этого недостаточно. Однако ты не виновата. Решаю-то я, а мне многое неясно. Например, почему при вех предыдущих преступлениях применялась Сила, а при покушении на тебя обошлись ядом...
-- Я в этом не уверена.
-- Вот как? Почему?
-- Норберт говорил, что убийствам сопутствовали приступы ярости... помутнение сознания. Поэтому он и боялся, что убийства - его рук дело. Так вот, когда я увидела его после турнира... он был в бешенстве, просто себя не помнил. Я и предложила уехать, чтобы он не натворил дел...
-- Дитя мое! Ты и впрямь еще дитя. Это была обычная ревность. Он может презирать Раднора, однако успех кузена у толпы заставил его взревновать.
-- Кстати, о ревности. Я наблюдала за Эльфледой, когда она смотрела из ложи на Раднора.. Ей-Богу, так женщины на мужчин не глядят. Так смотрят на других женщин. На соперниц.
-- Это сути дела не меняет. И еще я не понимаю, как связаны с тримейнскими преступлениями события в Эрде. А они связаны, я это чувствую. Это как перед дождем - не обязательно смотреть в небо, чтобы узнать о непогоде. Достаточно ощутить, как ноют кости... Надеюсь, Джаред в этом разберется. Не скажу, что он сильнее меня, но кое в чем по части Дара он меня превосходит. Жаль, что вы не успели познакомиться. Вернется он, по моим расчетам, к началу зимы. Тогда и увидитесь. Он тебе понравится. В вас есть определенное сходство. Не внешнее, конечно, а по судьбе. Из вас может получиться хорошая пара.
-- Уж не сватовством ли ты решил заняться, господин мой и учитель?
-- Поживем - увидим.
-- Если доживем.
-- Не следует с этим шутить. Все-таки духовник принца может быть прав. И преступник соблюдает некую систему, придерживаясь языческих праздников. Или хочет заставить людей в это поверить.
-- Но ни в день, ни в ночь Середины лета ничего не случилось!
-- Зато впереди у нас Урожайная ночь. Говорят, именно тогда приносились самые кровавые жертвы.
-- Аккурат между праздниками Петра и Павла и Петром-в-веригах. Почему это языческие праздники так упорно совпадают с христианскими?
-- Надеюсь, во дворце ты никому не задаешь таких вопросов? Нас, карнионцев, здесь и без того называют еретиками. Еретиками и язычниками. Нас, принявших Христа почти на тысячу лет ранее северных дикарей! - Лабрайд язвительно усмехнулся. - Впрочем, в истории подобные примеры встречались не раз. И еще нас считают смутьянами. И вот теперь мы, южане, надрываемся ради сохранения порядка в империи, и сохранения Тримейнской династии. И при том прилагаем все усилия, чтоб никто о наших трудах не узнал. Ибо нам хорошо известно - ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
-- Ты очень добр, говоря "мы". Но в действительности во главе предприятия стоишь ты. И я не очень понимаю, зачем я здесь нужна. Джаред понятно. У него есть Дар, И у тебя тоже. А у меня нет.
-- Именно поэтому без тебя нельзя обойтись. Я говорил тебе, что могу почувствовать присутствие Силы. К сожалению, наш враг также на это способен. Вот чему я не устану тебя учить: правильно оценивай возможности. И свои, и противника. Да, я могу шагнуть туда, куда тебе путь закрыт, и сделать то. что другие не в силах. Но я пойду на это лишь в крайних обстоятельствах. Когда возможно будет точно нанести удар...
-- Милосердия.
Лабрайда это сравнение явно покоробило.
-- Тебе вредно посещать турниры. Но необходимо, к сожалению, Ибо пока не наступит мгновение истины, мне не обойтись без твоей наблюдательности. Без твоей ловкости.
-- Умеешь ты людей утешить... - Это была строчка из одной простонародной южной песни. Но Лабрайда легкость тона не обманула.
-- А ты все еще нуждаешься в утешении. Я угадал?
-- Не в этом дело. Просто мне здесь не нравится.
-- Где "здесь"?
-- Во дворце. В Тримейне. Вроде красивый город, а...
-- Хочется убежать домой, к маме. К которой из двух?
Бессейра не ответила. Лабрайд тоже помолчал, а когда заговорил снова, тон его был не столь саркастичен.
-- Ты ведь уже пробовала возвращаться домой.
-- Пробовала, - угрюмо сказала она. - И знаю, что ничего хорошего из этого не получается.
-- Твои слова, не мои. И не думай об этом. У нас есть о чем думать. 9. Герцогство Эрдское. Белая дорога.
К счастью, цыганскую науку применять не пришлось. Саврасый и пегая исправно тащили актерский рыдван, не досаждали хозяевам никакими хворями, и пропитания для них удавалось раздобыть достаточно, поскольку стояло лето. Летом и люди редко умирают с голоду, что бы не твердили о скудости эрдской земли. А она бывала настолько скудной, что многие верили в сказки о пришествии Темного Воинства, столетия назад обрушившегося на плодородные северные земли - несусветных чудищ, порожденных морозным дыханием многолетней зимы, обескровившей эти края. Благотворное влияние христианства изгнало злых демонов, но здешняя земля до сих пор больна, и с трудом выздоравливает. Правда, в Тримейне утверждали, что на самом деле землю иссушили дурные методы хозяйствования первопоселенцев-эрдов, которые были отличными воинами, но никудышними земледельцами. Зато они хорошо умели сочинять побасенки о нечистой силе, а потомки эти побасенки охотно повторяют! Темное Воинство! Подумать только! Этого и мать наша Святая Церковь не признает. Нужно было учиться держать поля под паром, вот что.