Нет, полба, конечно, потихоньку вытеснялась голозёрной пшеницей, но не настолько же тотально. При таком повальном замещении просто невозможно объяснить повсеместное упоминание полбы на Руси в последовавшие века.
Рис. 9. Карта находок зерен пшеницы: а — находки зёрен полбы V–IX вв.; б — находки зёрен мягкой пшеницы V–XV вв.; в — границы таежно-лесной с преобладанием подзолистых почв зоны центральной таежно-лесной области (сведения и основа карты из Кирьянова, 1979).
Ничуть не менее, данные палеоботаники противоречат документам более позднего времени. Так культурные злаки XIV века в Москве, по определению А. В. Кирьянова, были представлены яровой пшеницей, рожью, овсом и просом (Рабинович, 1952). А полба-то где? Где полба?!
Даже спустя триста лет, во второй половине XVII века, полба, пусть изрядно потеснённая голозёрной пшеницей, всё ещё сохраняла своё присутствие вблизи Москвы в качестве сельскохозяйственной культуры. Её выращивали непосредственно в Подмосковье и в значительном количестве везли из других мест:
Скопинцы привозили для подмосковныхъ селъ полбу. По приход.-расход. книгамъ С. Измайлова, полбы «къ 185 году» [к 1667 году] было «235 чети съ полуосминою и съ четверикомъ» [одна четь ~200 литров] (Заозерскій, 1917)
Единственное объяснение состоит в том, что за мягкую пшеницу сплошь и рядом принималась шелушёная полба.
У полбы высокая плёнчатость — 25-31 % (Зверев и др., 2016). Вес шелухи составляет от четверти до трети веса зерна. По объёму, нечищеная занимает больше места, чем чищеная, как бы не вдвое. Какой смысл тратиться на хранение мусора, если речь идёт о продовольственном зерне?
Понятно, что в исходном состоянии отличить очищенное зерно полбы от зерна мягкой пшеницы труда не составит. Даже несмотря на то, что очищенная полба внешне не слишком отличается от голозёрной пшеницы (см. рис. 5). Но только не в том случае, когда зёрнышко 500-700 лет пролежало в земле, побывав до этого на пожаре.
Процесс карбонизации, с помощью которого зёрна обычно сохраняются, искажает их размер и форму. В 1970-х годах ученые пришли к выводу, что невозможно отличить карбонизированные останки тетраплоидных и гексаплоидных голозёрных пшениц, раскопанных на археологических объектах, если только не будут найдены фрагменты колосков, которые на этих объектах встречаются редко (Sallares, 1991). Тут могла бы помочь только современная маркерная геномика.
В этом отношении особенно примечателен Новгород. В Новгородской земле, по определению Алексея Васильевича Кирьянова, выращивали местный мелкозерный сорт яровой пшеницы:
Зерна пшеницы, найденные в слое XIV в., по морфологическим признакам поразительно сходны с зернами пшеницы из слоев XI—XII вв. Поэтому можно говорить о местных мелкозерных древненовгородских сортах яровой пшеницы, созданных местной народной селекцией применительно к климатическим и почвенным условиям Новгородской земли. Этот сорт яровой пшеницы удержался в новгородском земледелии на протяжении многих столетий (Кирьянов, 1959).
Можно уверенно определить, о каком мелкозёрном древненовгородском сорте яровой пшеницы идёт речь:
О полбѣ. Оная составляетъ отродïе пшеницы, но зерномъ дробнѣе и темнѣе (Левшинъ, 1795).
Полба, она ведь тоже пшеница. И тоже яровая. Да, новгородская пшеница с XI по XIV век была именно полбой. В подтверждение имеется фрагмент берестяной грамоты середины XIV века, в которой обсуждается задача — обшелушить-приготовить (толока гошити) кадь (~840 л) пшеницы: “…(пше)/нкѣсѣмо:кадь·атолока·гоши[ти](…)…(св)/[ѧ]т[окъ]” (Грамота №1086, условная дата 1340‒1360).
Новгород, опять же, предоставляет реальный шанс оценить — использовалось ли название “полба” в русском языке до второй половины XV века. Поскольку именно в Новгороде найдено большое число берестяных грамот бытового характера XI—XV веков. Пшеница на всём протяжении этого периода упоминается постоянно (грамоты №863 ... №471; условные даты от 1120 до 1420). Полба — ни разу.
Со второй половины XV века появляется другой значимый источник информации — Новгородские писцовые книги. Результат поисков тот же самый: пшеница в них присутствует, полба — нет.
Если в XV—XVI веках слово полба и использовалось где-то в монастырях и приказах, то в народ оно, очевидно, ещё не ушло. Это случится позже, ко второй половине XVII-го века.