Тяжёлый день — это мягко сказано. Сегодня было первое заседание по бракоразводному процессу, и у меня взорвался мозг от того, как рьяно Суд защищал институт семьи. Веская причина развода — измена, оказалась не столь веской для Суда, который перенёс заседание на две недели.
Радовало одно — у меня и Свена не было взаимных претензий друг к другу: имущественный вопрос мы благополучно разрешили и вопрос о воспитании Ханны закрыли. Надо отдать Свену должное: он не противился алиментам и даже оставил мне особняк, который по всем американским законам принадлежал ему. Оставил особняк, бытовую утварь и автомобиль, даже не подозревая, что подобная милость разрывала мне сердце.
Остаться одной в огромном доме и мучиться гнетущей тишиной — кошмар наяву.
— К вашему приезду успею приготовить горячий шоколад, — весёлым голосом сообщила, стараясь скрыть разочарование.
Не хочу! Не хочу оставаться в этом доме одна!
— Никки любит горячий шоколад, — продолжала радоваться, подходя к панорамному окну, за которым красовались зелёные ёлки, усыпанные белым снегом. — То, что нужно в холодную погоду.
Услышала громкий смех, а после мужской голос прорезал динамик:
— Поставь на стол бутылку коньяка, Эми! Никки точно оценит!
Эйтон в своём репертуаре: ехидный смех и обилие шуток в адрес черноволосой красавицы Никки. Тут же представила, как девушка ловко отвечает на выпад, и шуточная перепалка поднимает градус веселья в душевной компании.
Я скучала по этой компании. Я с нетерпением ждала, когда в окна дома прольётся свет фар подъехавшего автомобиля и из него выйдет Никки под руку со своим мужем, Франческа под руку с Эйтоном, и я встречу счастливые парочки вкусной шарлоткой и горячим шоколадом.
Открыла было рот в попытке выдавить из себя ответную шутку, которая, скорее всего «не зайдёт», и быстро прикусила язык. Чувствовала боль в ушных перепонках от едва уловимого мужского голоса. Другого голоса, вовсе не принадлежавшего Эйтону Хиллу.
— Свен с вами? — тихонько спросила, будто муж мог услышать мой взволнованный голос. Бывший муж. Конечно, бывший!
— Он лучший друг Томаса, — услышала голос Франчески и постаралась не придавать значения сочувственной интонации. — Извини, Эми, я ничего не могла сделать…
Милая Фанни. Она, правда, очень милая девушка, и её слова вызвали нежную улыбку:
— Я всё понимаю.
— Не волнуйся, с нами он не поедет.
Услышала между строк: «Не волнуйся, к тебе он не поедет». Наверное, новость должна поднять мне настроение, успокоить разыгравшееся волнение, однако стало только хуже. Видеть Свена — непосильная боль, напоминающая счастливые моменты нашей супружеской жизни и планы, которым не суждено реализоваться.
Я должна злиться на него, радоваться, что долгая разлука с лучшим другом прервётся в аэропорту, и у него не будет возможности наверстать упущенное время. Однако я не испытывала злости. Только боль и грусть, и как справиться с этой хандрой не имела понятия.
— Томас, скорее всего, захочет провести время с лучшим другом, — я это знала точно. — Франческа, вы можете не спешить. Правда, мужчинам навряд ли будет интересна моя шарлотка, и им наверняка есть, что обсудить.
Сквозь динамик мобильного телефона ощутила парализовавший девушку шок:
— Эми, ты чего?
— Правда-правда, я не обижусь, — прежде чем голос успел предательски дрогнуть, быстро завершила разговор. — Ой-й, кажется, шарлотка подгорела. Перезвоню!
Скрестила руки на груди и уставилась на сырое тесто, разрываясь между желанием отправить заготовку в мусорное ведро или всё-таки поставить в печь, чтобы после объесться шарлоткой.
А часы назло сотрясали тишину дома пугающим тиканьем.
Тик — так. Тик — так. Тик — так.
У меня начал дёргаться левый глаз, и я осознала, что дальше сверлить взглядом шарлотку и изламывать пальцы рук не имело смысла. Это могло довезти до сумасшествия.
Включила музыкальный проигрыватель и остановила свой выбор на рождественских песнях. Рождество, красные колпаки и снег всегда поднимали настроение, поэтому и в этот раз положилась на новогоднее чудо. До Рождества, конечно, ещё целый месяц, но это не помешало подпевать праздничным песням и одновременно завершать приготовление шарлотки.
От идеи приготовить горячий шоколад не отказалась, и тем самым на целый час заняла себя хозяйственными делами и отвлеклась от гнетущих мыслей. И только после, когда шарлотка стояла на столе, а горячий шоколад наполнил дом ароматным запахом, я вновь уставилась в одну точку.
Может, сделать генеральную уборку?
Однако не успела взяться за швабру и лишить заработка свою домработницу, — звон колокольчиков оповестил о нежданных гостях. В удивлении выглянула в окно, с сожалением не находя автомобиль друзей, и осторожно подкралась к входной двери.
Я — трусиха. Я боялась находиться одна в огромном доме, я боялась темноты за окном и настойчивого звона в дверь. Посмотрела в дверной глазок и в ту же секунду распахнула дверь нараспашку, отказываясь верить собственным глазам.
Никки!
— Никки! — воскликнула и заключила подругу в крепкие объятия, вдыхая запах её чёрно-смоляных волос. Терпкий аромат проник в лёгкие, и волна облегчения окатила с головой — теперь я не одна.