Имел ли он право так себя вести? Нет.
Однако я продолжала наблюдать, как Свен достал из холодильника контейнер с запеканкой из цветной капусты. Ханна любила цветную капусту, как и кабачки, баклажаны, и я не могла не нарадоваться, что она проявляла аппетит к полезным овощам.
Я готовила с душой и любовью, вовсе не ожидая, что моё блюдо разделит бывший муж. Не ожидала, что он сядет в центр стола, права на который лишился с появлением любовницы, и будет вести себя так, будто через неделю мы не встречаемся в суде.
Села за стол, но не прикоснулась к тарелке, которую любезно поставил передо мной мужчина. Я не собиралась есть с ним за одним столом, как в былые времена. Я следила за тем, чтобы Ханна тщательно пережёвывала еду и правильно держала вилку, цепляла небольшие куски.
— Пережёвывай, — поправила дочку, когда она умудрилась разом проглотить капусту. — Вкусно?
Не смотрела на мужчину, но затылком чувствовала его прожигающий взгляд.
— Можем вместе съездить к моим родителям.
Неверующе посмотрела на Свена, стараясь справиться с глухим сердцебиением. Ну, вот зачем он так?
— В этом нет смысла, Свен, — отчего-то прошептала, чувствуя себя дико неловко. — И в твоём пребывании здесь тоже нет смысла.
— Это и мой дом тоже, Эми.
— Мы же разделили имуществу без разногласий, — нашла в себе силы напомнить. — Если у тебя появились сомнения, то давай обговорим. Только уложу дочку спать.
Свен отложил столовые приборы и, поставив локти на стол, задумчиво всмотрелся в моё напряжённое лицо:
— Нет, дом я оставляю тебе и дочке.
— Спасибо, — скомкано пробормотала и тут же почувствовала себя глупой. Благо Свен не дал возможности пуститься в самобичевание:
— Но пока решение суда не вступит в силу, я имею полное право жить здесь и общаться с дочерью, когда захочу.
Ханна начала капризничать. Видимо, моя тучная аура заразила и её, раз она принялась разбрасываться едой и недовольно сопеть, требуя внимания.
Вытерла запачканный рот дочки и отряхнула остатки запеканки с её цветастого платьица. У меня дрожали пальцы, но, когда обняла Ханну, тряска сбавила обороты.
— Если ты остаёшься здесь, то я сейчас же уезжаю к маме, — прошептала осипшим голосом.
Не хотелось плакать перед Свеном, но скопившиеся в глазах слёзы не оставляли шанса. Маленькая ладошка дочери задела мой нос, и я не сдержалась: громко всхлипнула и обернулась, расплывчатым взором отыскивая мужчину:
— Неужели ты не понимаешь, как мне тяжело?
Он не ответил, и я поспешила скрыться в детской комнате. Вывалила из корзинки многочисленные игрушки Ханны и даже нашла в себе силы поиграть с ней несколько минут, когда вскоре ей вовсе не потребовалось моё участие.
Я прислонилась спиной к комоду, чувствуя, как болезненно впились ручки в позвоночник, и вытерла пальцами мокрые щёки.
Примерно час назад здесь сидел Свен, веселил дочку и счастливо улыбался, в попытках вернуть время, когда ничто не мешало ему заходить в детскую комнату. Однако сегодня я вновь напомнила о разводе, я вновь установила границы, и теперь Ханна играла в куклы одна.
Это сотворила я.
Закрыла лицо ладонями и попыталась собраться с мыслями. Мне нельзя обвинять себя, ведь я сильная. Никки говорила, что я поступала правильно, Франческа поддерживала моё решение, и они бы не одобрили мои слёз.
Никки точно бы разозлилась.
Лихорадочно вытерла лицо и поднялась на ноги, чтобы собрать с пола несколько книжек. Их законное место на верхней полке, и мне пришлось привстать на цыпочки, чтобы осуществить задуманное. Однако не успела развернуться, как почувствовала горячее дыхание на затылке.
Прикрыла глаза, сжимая челюсть до боли, отчего десна «заныли», и попыталась развернуться, но крепкие руки окутали мою талию. Приковали к месту.
Зажмурилась, испытывая непреодолимое желание содрогнуться всем телом от губ, которые скользнули по моей шее вниз к плечам.
— Дай нам шанс, Эми.
Поцелуи переместились на влажные от слёз скулы, на подбородок, ближе к губам. Ещё ближе и ещё.
Перед глазами тут же возникли чёрно-белые силуэты, точно я вновь просматривала ужасные видеоролики, скинутые мне на почту доброжелателями.
Я вновь видела мужа, развлекающегося с кудрявой девушкой: вот они страстно целуются, вот она спускается ниже, пока не добирается до ширинки брюк, вот он позволяет ласкать себя, а после языком не брезгует ласкать её.
А сейчас этот язык настойчиво проталкивался в мой рот.
Если раньше я ощущала приятное покалывание, тепло внизу живота, то сейчас не в силах побороть рвотные позывы.
— Уйди, — прохрипела, отвернувшись от настойчивых поцелуев. — Пожалуйста, не мучай! Уходи!
Я распахнула глаза только тогда, когда грохот хлопнувшей входной двери прошёлся эхом по всему дому.
Удивительно, но плакать не хотелось. Хотелось одного — смыть с себя нежеланные поцелуи.