Но и к остальным разделам магии Скрытный относился не без трепета.
Сейчас он, пыхтя от усердия, детским лобзиком выпиливал из куска гранита небольшой алтарь. Металл скрежетал о камень, на пол летела пыль, а маг время от времени поглядывал на стол, где в рамке из металлических штуковин замерло изображение «Пельменной» и стоящего около ее двери существа.
При работе Скрытный напевал или, скорее, гудел под нос, словно под его капюшоном завелось осиное гнездо. Песня была из тех, что исполняют только в одиночестве или в большом подпитии:
– По полю зомби грохотали, скелеты шли в последний бой, а молодого некроманта несли с разбитой головой!
Даже великие маги не лишены слабостей обычных смертных.
Скрытный надавил на лобзик – и небольшой кусочек гранита со щелчком упал на пол.
– Отлично, – проговорил маг, опуская инструмент. – Идеальная работа. Впрочем, как обычно.
Он наверняка улыбался, хотя под капюшоном этого видно не было.
В дверь постучали.
– Заходи, – велел Скрытный.
Дверь распахнулась, и в нее протиснулся белобрысый юноша, на лице которого, украшенном парой наивно моргающих глаз, застыло то ли испуганное, то ли удивленное выражение.
Звали юношу Тадеуш, и он искренне считал себя учеником Скрытного. У того на этот счет имелось другое мнение, но он не спешил его высказывать, не желая расставаться с преданным и исполнительным слугой.
– Все принес? – осведомился маг сварливо.
– Да, учитель, как вы и велели, – кивнул Тадеуш, потряхивая мешком, в котором что-то возмущенно закудахтало.
– А кусок мыла?
– Вот он, учитель, – что-то шлепнулось на стол и, судя по звуку, к нему прилипло.
– А перо и пергамент?
– Они у меня в кармане.
– Великолепно. А теперь вырви у этих кур хвостовые перья. Ровно по восемь штук.
– У живых? – юноша оказался потрясен этим приказом.
Еще одной причиной, по которой Скрытный не прогонял Тадеуша, являлось то, что рядом с наивностью, добротой и глупостью отточенный, коварный и очень жестокий ум смотрится особенно ярко.
А своими личностными качествами Скрытный очень гордился и не упускал случая их продемонстрировать.
– Смерть их мне без надобности, – буркнул маг, достал из кармана мантии закрепленную на медной пластине стеклянную полую емкость, заполненную жидким маслом, в котором висело серое, довольно убогое на вид перо.
Стоило нескольким фотонам упасть на его поверхность, как перо увеличилось вдвое, засветилось и принялось дрейфовать, оставляя в масле сверкающую, абсолютно прямую полосу.
Скрытный привел в действие световой компас – уникальный прибор, работающий благодаря перу феникса и позволяющий точно определить стороны света в мире, где нет магнитного поля.
Сверившись с компасом, маг принялся устанавливать алтарь, ориентируя его лицевой стороной на запад.
Тадеуш, судя по яростному кудахтанью и сдержанным проклятиям, сражался с курами, не желающими расставаться с частью оперения.
– Клянусь злобой всех демонов! – гневно пробормотал Скрытный, когда мимо него промчалась рассыпающая перышки курица и попыталась взлететь на стоящий в углу шкаф. – Лови эту тварь! Лови!
– Да, учитель! – испуганно возопил Тадеуш и ринулся ловить.
Курица с радостью вступила в известную ей с детства игру.
Через полчаса тяжело дышащие маг и его помощник стояли около алтаря, курица недовольно булькала в мешке, жалуясь на жизнь товаркам, а пол усеивали разнообразные перья.
Осталось только выбрать из них хвостовые.
– Учитель, а что вы собираетесь делать? – осмелился спросить Тадеуш, когда эта операция была выполнена и Скрытный принялся деловито намыливать поверхность алтаря.
– Совместить заклинание Телепатического Видения с заклинанием Фото-ографической Памяти.
– Ого! А зачем?
– Превращу в жабу.
Тадеуш обиженно замолчал.
На самом деле Скрытный намеревался выяснить истинное имя прибывшего в Ква-Ква демона.
Все гримуары, посвященные обитателям Нижнего мира, в один голос твердили, что тот, кто знает настоящее имя демона, сможет управлять им без особых сложностей. Проблема состояла лишь в том, что демоны тоже знали об этом, и громко звучащие прозвища типа Адонаи-Исмаэль, Бель-Шамгарот или Люцифер являлись всего лишь творческими псевдонимами.
Истинные имена хранились в тайне, а звучать могли просто – Петя или Жан-Франсуа.
Вскоре алтарь оказался должным образом намылен, а хвостовые перья образовали на нем ровный круг. Скрытный взял в руки кусок пергамента и перо, после чего вспомнил о Тадеуше.
– Так, юноша, – сказал маг. – Там нужно сочинить отчет для Общества Шизанутых Чернокнижников. Ну, о работе за прошедший год… Займись!
– Учитель, это в самом деле нужно?
– Иначе они больше не выделят мне стипендии. И не забудь составить приложения – список использованных проклятий, финансовую сводку и график увеличения зловредности.
Тадеуш вздохнул и, захватив мешок с курами, побрел к выходу.
Дверь хлопнула, Скрытный буркнул нечто злобно-невразумительное и приступил к работе. От его бормотания в комнате поднялся ветер, и куриные перья на алтаре затрепетали.
Изображение демона отделилось от рамки и не спеша поплыло по воздуху. Ухнуло в круг перьев, точно в пруд, и верхнюю поверхность алтаря залила густая, режущая глаз темнота.
А затем в ней медленно проступили пылающие буквы.
Скрытный выпучил глаза, но сдержался и заскрипел пером по пергаменту. Только записав имя, он позволил себе согнуться в приступе ехидного, присвистывающего смеха.
Демона звали Апполинарий Матвеевич.
«Что тут делают эти тупицы?» – неприязненно подумал Зубост Дерг, провожая взглядом Торопливых.
Городскую стражу жрецы не любили почти так же сильно, как и магов, но в этом они были не оригинальны. Добрых чувств к стражникам не питал никто, даже жертвы преступлений.
Сами Торопливые винили в этом проклятие, наложенное тысячи лет назад каким-то богом.
Горожане придерживались другого мнения.
– Стучи, – приказал верховный служитель Бевса-Патера одному из помощников, когда стражники исчезли за поворотом. – Разрази меня боги, но эти типы начнут болтать, что видели меня тут…
Дверь открылась за мгновение до того, как младший жрец прикоснулся кулаком к доскам.
На пороге воздвиглась очень большая и очень сердитая женщина.
– Как посмели вы явиться ко мне, служители ложных богов? – рявкнула она так, что с Зубоста Дерга едва не сдуло митру.
– Как «ложных»? – удивленно спросил он. – Бевс-Патер…
– Все ваши боги суть фальшивые смрадные идолы! – возгласила Пифия и поправилась. – Хотя некоторые настоящие и приятно пахнут…
Зубост Дерг заглянул ей в глаза и понял, что ответа не дождется: в черных зрачках сталкивались вселенные, кипели, изливая материю в пространство, сверхновые звезды, Хаос сражался с Порядком в пределах отдельно взятой квартиры, а время, извиваясь, само себя завивало в петли…
– Мы уходим, – проговорил верховный служитель, решительным жестом прекращая ропот младших жрецов.
Безумная Пифия бросила на него уважительный взгляд, захлопнула рот, а затем и дверь.
– А все-таки одета она безвкусно, – прошипел из задних рядов свиты жрец-стилист.
– Но почему мы отступились? – возмутился наставник послушников. – Надо было…
Зубост Дерг внимательно посмотрел на него, и наставник чудесным образом съежился, будто стал меньше ростом.
– Мы возвращаемся в храм, – сказал верховный жрец тоном, не предусматривающим возражений. – Пифия не в силах нам помочь, и посему мы прибегнем к крайнему средству – взовем к владыке нашему, Бевсу-Патеру…
Среди жрецов произошло некоторое волнение.
Бевс-Патер, Отец Богов (звание номинальное) славился довольно вздорным нравом, и даже его собственные служители признавали, что бог несколько, мягко говоря, вспыльчив. Решив, что его вызвали из-за пустяка, Бевс-Патер мог разгневаться. Несколько раз подобное случалось, и после этого храм приходилось отстраивать, а жрецов отскребать от пола и набирать новых.