- Возможно, - я улыбнулась.
- А на крыше у вас пушка, и это отчасти объясняет вашу удивительную отвагу - жить здесь, в этих пустынных местах, где даже днем погонщики оглядываются и трясутся, как зайцы. Вы отважны, одинокая сеньора.
- Я жду моего рыцаря, дон Сур, и буду ждать, сколько понадобится.
Перебор гитарных струн сделался чуть громче. Дон Сур улыбнулся странной улыбкой:
- Я не хотел бы повстречать вашего рыцаря на перекрестке двух дорог. А может, наоборот - хотел бы.
Выражение его лица не понравилось мне. Я отвела взгляд; Диего сидел в кустах, полураскрытый розовый бутон почти касался его лица. Он играл, не сводя с меня глаз. Я улыбнулась. Вдохнула душистый дым:
- Не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, дон Сур... Чьим именем вы совершаете ваши подвиги? Гость улыбнулся шире:
- У меня нет дамы сердца, прекрасная сеньора.
- Может быть, именем Господа?
Показалось мне - или в его улыбке мелькнуло презрение?
- Тогда, может быть, справедливость или иная какая-нибудь добродетель... Что придает вам силы?
Он выпустил дым, чуть вытянув губы Сизый столб ушел по направлению к звездному небу:
- Справедливость, пожалуй.
Мне сделалось любопытно
- Но позвольте, дон Сур, не так давно я принимала здесь монаха, и он утверждал, что во имя справедливости не одолеешь и комара. Простите мне эту простодушную метафору. Поскольку добро и зло в нашем мире потеряли очертания.
Он покачал головой:
- Сеньора, я совершаю подвиги не ради абстрактных понятий. Нет. Совершенно конкретная, легко определимая ценность - человеческая жизнь... Она священна. Она неприкосновенна. Представление об этом лежит в самом фундаменте мира. Все, что я делаю, совершается во имя жизни человека на земле
Сделалось тихо. Даже цикады примолкли, а Диего, кажется, забыл, как перебирают струны.
- Я иду от селения к селению, - глаза на бледном лице дона Сура загорелись ярче полуночных звезд. - Я разыскиваю кладбища, или одинокие могилы на перепутьях, или просто кучи камней, под которыми сложил кости какой-нибудь погонщик. Богатство, сословная принадлежность не имеют для меня значения. Я вопрошаю мертвых известным мне способом, и я добиваюсь от них ответа на два вопроса: насильственной ли смертью они умерли? И если да - кто убийца? Они знают, сеньора, они всегда знают имя убийцы. Тогда я иду по его следу, настигаю и во имя жизни на земле - вспарываю брюхо.
Длинная рука с тонкими пальцами метнулась, как змея, повторяя то самое движение - "вспарываю брюхо".
- Вы некромант!
Мы обернулись одновременно. Диего стоял рядом, сжав гитару за гриф, как сжимают меч.
- Вы некромант, сеньор! - выкрикнул он снова. На щеках его горели красные пятна.
- Да, - с улыбкой подтвердил дон Сур. - И что из этого?
Его рука снова метнулась. Я ждала звука пощечины - но в нескольких сантиметрах от лица Диего ладонь дона Сура вдруг расплескалась, как масло, и толстой пленкой залепила юноше рот и нос.
Гитара упала на камни. Диего забился, пытаясь отодрать от лица то, что было рукой дона Сура; я сидела неподвижно, не отнимая трубки от губ.
- Это ваш слуга? - спросил рыцарь-маг как ни в чем не бывало.
- Если ему позволено быть дерзким, я немедленно отпущу его. Так как, сеньора, ему позволено?
В голосе его, в улыбке была возмутительная двусмысленность. Сквозь пленку, облепившую лицо Диего, я видела, как парень задыхается.
Я выпустила колечко дыма - идеально круглое, застывшее в ночном воздухе дымное колечко.
- Дон Сур, - сказала я, и странно, что от звука моего голоса не покрылись инеем розы на кусте. - Вероятно, в тех краях, откуда вы прибыли, принято карать и миловать слуг в присутствии их хозяев?
- Сеньора?
- Вы не на улице, сеньор, вы у меня. Извольте отпустить его.
Последовала долгая секунда; дон Сур изучал меня, а я в этот момент испугалась И страшно пожалела, что рядом со мной нет Аманесера.
Пленка, закрывавшая синеющее лицо Диего, неохотно сползла, собралась снова в форму человеческой кисти. Диего упал на колени, закашлялся, хватая воздух.
- Полагаю, он достаточно наказан, - сообщил дон Сур, массируя ладонь. И приношу вам свои извинения, донна Клара - я в самом деле допустил некоторое, гм, самоуправство
- Некромант, - прорычал с пола Диего.
Дон Сур поднял тонкую изогнутую бровь.
- Диего, - сказала я, стараясь не быть суетливой. - Ступай на кухню.
Он с трудом поднялся и ушел, ссутулившись, забрав гитару Дон Сур затянулся; угольки в его трубке вспыхнули ярче, освещая длинное худое лицо покрытый кожей череп
- Ваши извинения приняты, - сообщила я холодно. Он печально кивнул:
- Мне случалось встречаться с неприятием, с отторжением. Такова ноша, которую я по доброй воле взвалил на себя. Смертоубийство - тяжелый грех. Кара неизбежна. Когда люди осознают это - убийства человека человеком прекратятся, и я наконец смогу уйти на покой. Но до того времени - а это ох, как долго - мне придется идти от погоста к погосту, поднимать их и поднимать, и допрашивать, и выслеживать. Вы знаете, сколько убийц в моей базе данных? - он коснулся лба кончиком бледного пальца. - Я не признаю срока давности - моя рука настигает даже умерших убийц. Они так удивляются.
- Вы человек? - спросила я - То есть, простите, поначалу у меня сложилось впечатление, что вы человек первого порядка .
- Да, безусловно! - он энергично кивнул - Я рожден от отца и матери, воспитан чернокнижником, и все мои магические умения - результат приобретенных знаний и многолетних упражнений. Я только немного расширил память, - он снова коснулся лба. - Для мага память - это очень важно, сеньора, вы понимаете?
Прошелся ветер, тронул верхушки кипарисов. Дрогнуло облако табачного дыма над нашими головами.
- Конечно, - сказала я. - Дон Сур, вы говорили, что хотели бы встретиться в странствиях с моим сеньором? Тогда запишите себе в базу данных: его зовут дон Аманесер Рыцарь рассвета.
* * *
Мы с Диего никогда больше не вспоминали дона Сура. Как будто его не было.
Диего дежурил теперь на крыше каждую ночь - даже тогда, когда вечер обещал спокойствие до самого полудня. Я не пыталась прогнать мальчика с крыши - для него очень важно было ощущать себя полезным. Доказать свою доблесть - особенно после того, как его жестоко унизили в моем присутствии. Ради того, чтобы стать незаменимым, Диего готов был совсем не спать