— Флорипес!
Негр явился получить приказание.
— Отправляйся к Жозе Амаро и передай, что ему дается три дня на выезд.
Негр вышел из каза-гранде с поникшей головой. Он не станет этого делать. Если мастер увидит его, не миновать беды. Вскоре в Санта-Фе прибыл капитан Виторино. Свою старую ослицу он привязал у мельницы. Он решил поговорить с кузеном о политике. Сеу Лула слушал его враждебно, а затем высказал все начистоту. Он не такой человек, чтобы заниматься обманом. Он не желает вмешиваться в политику, и пусть на него не рассчитывают. Виторино повысил голос, заявив, что он не какой-нибудь чернокожий и никого не желает просить о помощи. Он не кабра, — Лула глубоко ошибается. Вошла дона Амелия, желая их успокоить.
— Вот что я вам скажу, полковник Лула де Оланда. Ваш двоюродный брат Виторино Карнейро да Кунья здесь не для того, чтобы с протянутой рукой просить подаяния. Я человек, состоящий в партии.
— Капитан Виторино, — вмешалась дона Амелия, — Лула не хотел вас обидеть.
Сеу Лула поднялся и встал в дверях. Он так пристально всматривался в даль, что казалось, кого-то ждет.
— Очень может быть, дона Амелия, но богатые родственники всегда думают, что их бедные родичи приходят просить их о милости. Я приехал по политическому делу. Я не какой-нибудь…
— Успокойтесь, капитан. Вы не правы!
Тут сеу Лула обернулся и так, будто до этого совершенно не принимал участия в разговоре, спросил:
— В чем дело, Амелия? В чем дело?
— То есть как в чем, полковник Лула де Оланда? Я не такой человек, чтобы меня оскорбляли.
— Оскорбляли, капитан?
— Да, сеньор, оскорбляли. Так вот, я приехал сюда, чтобы защищать интересы одного вашего арендатора.
— О каком арендаторе вы говорите?
— Сейчас я вам все объясню, дона Амелия. Когда я проезжал мимо дома моего кума Жозе Амаро, он позвал меня и рассказал о своем деле. Я не адвокат, но я уважаю Амаро, он крестный моего сына.
Лула подошел поближе.
— О чем он говорит, Амелия?
— Он говорит о мастере Жозе Амаро.
— Это бесполезный разговор, совершенно бесполезный, капитан. У себя в энженьо пока распоряжаюсь я!
Виторино встал, его не так просто было напугать.
— Я никому не позволю на себя кричать. Я такой же белый, как и вы, сеу полковник. Меня все уважают.
Дона Амелия побледнела, она боялась за мужа. Два дня он был таким спокойным, таким тихим, а сейчас снова становился прежним Лулой. Капитан Виторино тоже повысил голос.
В дверях появился негр Флорипес, следом за ним подошел кучер Педро; сеу Лула все еще кричал на капитана:
— Убирайтесь вон из моего дома! Здесь распоряжаюсь я. Я — хозяин энженьо.
— Знаете что, кричите на своих негров!
— Убирайтесь вон!
— Нечего на меня кричать! Я ухожу и не говорю все, что я о вас думаю, только из почтения к вашей супруге. Ваша жена заслуживает уважения.
И уже на улице он сказал Флорипесу:
— Не подходи ко мне, негр, не подходи! Первому, кто попадет мне под руку, я продырявлю брюхо. — И, схватившись за кинжал, добавил: — Убирайся с глаз, вонючая скотина!
— Вон из моего дома! — завопил сеу Лула.
— Я не натворю ничего в вашем поганом энженьо только из уважения к доне Амелии! — крикнул Виторино, садясь на ослицу.
Когда он уехал, сеу Лула схватился было за косяк двери. Но припадок, который с ним не случался уже больше года, свалил его. На этот раз он похож был на мертвеца. Дона Амелия и Флорипес отнесли старика в постель.