У алтаря Нефру остановилась и обратилась взором к статуе оракула, принесший ей счастье три года назад, во время праздника долины.
– О, могущественный бог солнца, покровитель Египта и Уасета, Амон-Ра! Я, дочь твоя, жена твоего сына, правлением которого ты доволен, мудростью которого ты восхищаешься и чья доброта – это твоя доброта, могущественнейший Амон, я, Нефру, царица земли египетской, земель Сирии, Нубии и Палестины, пришла в твой благословенный храм принести тебе свои дары, дабы отблагодарить тебя за счастье мое, за любовь и радость. Прими же, Амон, мои подношения.
Она повернулась к слугам и, взяв с подносов по горсти драгоценностей в каждую ладонь, ссыпала их на жертвенный камень. Затем вновь взяла по горсти золота и каменьев и опять возложила на алтарь. Царица принесла в жертву богу несколько золотых слитков, небольшой змеевидный браслет из дорогого металла – железа, штук десять колец, пять дебенов золота, белую цепочку из сплава золота и серебра и множество драгоценных камней.
Некоторое время после она стояла неподвижно и смотрела на статую оракула, которой была обязана всем, что теперь обрела. В ее ушах опять звучал голос, прогремевший над толпой в тот день, когда она оказалась у храма Амона. И тут к звукам воспоминаний подмешался едва уловимый, но вполне реальный шорох. Кто-то неслышно подкрался и встал за плечами. Но как ни бесшумны были шаги, Нефру обернулась.
Ничуть не смущенный этим, верховный жрец молча улыбался, глядя на супругу божественного.
Нефру заглянула в его зрачки, а потом медленно и спокойно повернулась к статуе, хотя в ее движениях чувствовалась напряженность.
– О, прекраснейшая царица! – вкрадчиво зашептал над самым ухом верховный жрец. – Твои дары бесценны, и бог Амон-Ра взамен на них дарует тебе вечную любовь и молодость на земле Нембаатра.
– Благодарю тебя, мудрый Такенс, – смиренно отвечала Нефру. – Цари Египта нуждаются в покровительстве Амона, защитника восемнадцатой династии.
– О, прекраснейшая из женщин, царица Обеих Земель, защита Амона неколебима. Но, – верховный обошел Нефру кругом и встал к ней лицом к лицу. – Бог Амон-Ра, сделав тебя, самую достойную, женой своего божественного сына, хочет, чтобы я, его слуга, передал тебе его священную волю. Он повелевает мной.
Взгляды пожилого жреца и юной царицы встретились, как два клинка.
– Обещай, о подобная богине неба, следовать воле Амона-Ра! Бог-создатель ждет от земной царицы повиновения. Дай клятву исполнить его божественную волю.
– Скажи мне эту волю, мудрый Такенс, – ровным голосом попросила Нефру.
Верховный некоторое время медлил, ступая взад-вперед подле жертвенника, сияющего золотыми царскими слитками и драгоценностями и, в конце концов сказал:
– Ты знаешь, о царица, что твой божественный супруг провел в этом храме большую половину своей жизни?
– Да, Такенс, – ответила Нефру.
– Он не знает света, – продолжал жрец. – Не знает людей, политики, порядка ведения войн и мирных дел. Он жил в стенах святилища, обо всем спрашивая совета у наставников. Он слаб и нуждается в помощи. Но он горд и сейчас для него унизительно слушать советы, хотя самые мудрые люди Египта охотно помогли бы ему. Даже я, его верховный сановник, не смею поправить моего повелителя. Трудно владыке. Амонхотеп запутался и растерялся. В теперешнем положении никто не может ему помочь, ибо ни с кем он не считается. Да, никто… – повторил верховный жрец и опять посмотрел на Нефру. – Никто… кроме тебя. Ты должна помочь ему.
– Чем, о мудрый Такенс? – царица была в ту минуту так открыта, так, казалось, готова помочь мужу, что верховный принял это за свою победу.
– О, супруга божественного! Я смею просить тебя о маленьком деле. Необходимо содействие нам, людям бога.
– Что я должна предпринять?
– О, прекраснейшая! Ты часто ходишь в этот храм. Ты будешь всякий раз рассказывать мне о том, что говорит тебе и своим людям фараон, чего он хочет, какие у него планы и мысли о политике. Не желает ли он завязать войну, нарушив мирную традицию последних десятилетий? В твоих действиях не будет ничего дурного. Ты обо всем сообщишь мудрецам Амона, а они найдут хорошее решение, которое ты под видом собственных мыслей передашь фараону Египта, да живет он вечно! Он не будет знать, откуда идет совет, и радостью ухватится за него. Самолюбие владыки не будет сковано ощущением зависимости от кого-либо, а в стране начнется эпоха процветания, благодаря мудрости прекраснейшей царицы!
– Ты действительно не зря называешься мудрым, о Такенс! – отвечала Нефру с большим почтением.
Жрец, с видом человека, заслуженно польщенного, слегка поклонился царице.