Недостроенные улицы сменяли одна другую, какие-то вели к центру, иные – к руслу Хапи, и мальчишка, знавший здесь каждый плефр, бежал к реке. Но тут кто-то крепко схватил его за руку и удержал с силой, достойной воина. Резко развернувшись, подросток уже хотел укусить того, кто помешал ему, но слегка обомлел, не ожидая увидеть перед собой тщедушного старика, прямого, как его палка, которую он держал в одной руке, в то время как другой продолжал сжимать запястье мальчишки. Сила у старика, казалось, бралась из ниоткуда. Но сухие пальцы до боли стиснули запястье парнишки.
– Подожди, юноша, – тихо и внятно сказал старик.
От его слов повеяло умиротворением, заставившим мальчишку немного успокоиться: – Присядь со мной.
Повинуясь неведомой воле, паренек последовал за незнакомцем. Они сели на камни. Мальчишка поймал себя на ощущении, что когда-то видел этого старика. Но при каких обстоятельствах? Где?
– Ты решил, что не стоит продолжать эту жизнь? – вдруг спросил старик.
Парнишка вскинул на него глаза, в тот же миг щеки его вспыхнули, и даже грязные разводы не сумели скрыть румянца.
– Нельзя сдаваться сразу только из-за того, что кто-то отказал тебе в участии, – продолжал старик. – Ты хотел не славы, а прикосновения к красоте, ведь так?
Мальчишка заворожено смотрел на старика и не понимал, откуда тот знает о нем так много и почему говорит об этом здесь, сейчас?
– Ты пытался расшевелить черствую душу, оторвать от работы того, для которого ничего не существует вокруг, пока есть он и его труд? А ты спросил себя, тот ли это человек, который достоин того, чтобы учить тебя?
Халосет не замечал, что его лицо постепенно вытягивается от удивления, а глаза достигают чудовищной ширины. Рот открылся, но ни звука не сорвалось с губ.
– Как ты мог подумать, что мнение Юти – единственное на свете? Кто научил тебя такой глупости? Я рад, что оказался поблизости и сумел предотвратить твою бессмысленную гибель. Я продлил тебе жизнь и, быть может, тем самым поступил жестоко, потому что тебе предстоит нелегкий путь разочарований, предательства и отчаянья. Но поверь, твоей душе полагается испытать и боль, и радость, и любовь, чтобы разобраться в справедливости и коварстве. Ты должен пройти все до конца, стать мудрее и разумнее, оставив после себя добрые дела, и только после всего этого решать собственную участь. Я знаю, тебе уготована не жизнь ремесленника. Нужно быть стойким. На земле Египта Юти не единственный человек, способный осуществить твою мечту. Твой разум и чувства подскажут тебе, что делать. И никогда не отчаивайся. Не думай о смерти до последнего мига, пока она сама не позовет тебя в ту пустыню, где живут души художников, этих вечных странников, и тогда посмейся над смертью. Но и она не избавляет от боли и терзаний. А впрочем, – старик усмехнулся и посмотрел на мальчишку. – Может, это только моя фантазия и я говорю тебе о будущем, которому не суждено осуществиться?
Мальчишка молчал. Что он мог ответить?
– Я очень многое знаю о тебе, – продолжал старик. – И вижу, что напрасно рассказал о твоей судьбе. Ты все равно построишь ее так, как требует наш бог.
– Какой бог? – впервые подал голос Халосет.
– Бог нового Египта, Атон-солнечный диск, – старик прищурил глаза и посмотрел на стоящее в небе светило. – Именно ему ты будешь служить отныне и до смерти. Я не могу ошибиться, так сказал сам Атон, – с этими словами старик встал и, опираясь на свою палку, неторопливо отправился прочь.
Мальчишка остался сидеть, обдумывая слова странного собеседника. Некоторые из них его пугали, кое-что казалось бредом, но так или иначе нельзя было не признать, что старик говорил ерунду. Взять хотя бы бога Атона. Он оговорился – Амона! Нет главнее Амон-Ра среди богов Египта, это Халосет знал точно.
Старик уходил, мальчишка посматривал в его сторону и совершенно забыл о том горе, которое привело его на эту пустынную улицу, ведущую к Хапи. Старик же тем временем дошел до угла недостроенного дома и скрылся за поворотом. А паренек так и не вспомнил, где и когда видел этого человека. Он уже обдумывал план своих новых действий, согласно которому он во что бы то ни стало сделается лучшим скульптором Египта, как Юти! От этой мысли он развеселился и, бодро вскочив на ноги, побежал к водам Хапи… умывать щипавшее от недавних слез лицо.
Египет. Уасет.
Тотмий поставил перед собой на столик маленькое изваяние, стилизованное под куб. Бока статуи покрывали надписи, которые не были интересны скульптору. Он разглядывал лицо изображенного, то и дело поворачивая фигурку разными сторонами. Затем в раздумье погладил подбородок и потянулся за инструментами.