Два с половиной месяца спустя я занимаю позицию позади трех других женщин, пока мы приближаемся к старому бару.
Время примерно три часа утра, если судить по положению луны, и голоса и активность внутри здания наконец-то утихли.
Мы в горах того, что раньше было Западной Вирджинией. До нас уже давненько доходили слухи о банде, которая обосновалась тут. Они бродят по округе, хватают женщин и детей. Используют и насилуют их, пока ничего не остается.
Большинство достойных людей ушло из этого района из-за угрозы, представляемой бандой, и пока что никто не мог их остановить.
Когда в нашу сторону дошло достаточно слухов, Мария поняла, что тут наверняка есть элемент правды. Так что мы уже две недели выслеживали это место и вчера наконец-то нашли.
Этой ночью мы с ними разделаемся.
Мария постоянно тренирует и муштрует нас, так что женщины в моей команде не колеблются и не допускают ошибок. Мы беззвучно передвигаемся через разросшийся бурьян с задней стороны здания. У черного хода стоит охранник. Он прислоняется к стене, дробовик небрежно прислонен к его ноге. Они явно не ожидают никакого нападения.
Охранник нас не видит, даже когда мы оказываемся в пределах выстрела. Я легко подстреливаю его. Поскольку я прикрепила к дулу пистолета самодельный глушитель, раздается лишь едва слышный звук. Охранник мгновенно падает, и мы идем вперед и располагаемся у задней двери.
Мы ждем две минуты, а потом я слышу сигнал. Он схож с уханьем совы.
Затем Келли, самая крупная из нас четверых, пинком выбивает дверь, и мы все входим внутрь.
Две другие команды одновременно зашли с двух других входов. Мы разом нападаем на банду.
Вчера мы пересчитали их численность. Их всего четырнадцать. Я пристреливаю двоих еще до того, как они успевают оторвать жопы и встать, а остальные убиты другими женщинами.
Все должно быть просто. Вот так просто. В углу съежились пара чумазых женщин и мальчик-подросток, и они выпрямляются, шокированные нашим ожесточенным прибытием.
Но один из банды был в задней комнате с другой женщиной, и он выходит после того, как остальные мужчины были нейтрализованы.
Анна была частью одной из других команд. Она отлично справлялась, насколько я могу сказать, но она слишком рано расслабилась. Она не знала, что из той двери выйдет мужчина, так что она не готова, когда он хватает ее и приставляет пистолет к ее голове.
Он отчаялся. Он один против нас. Так что логично, что заложница — его единственный путь к отступлению.
Анна напугана. Я явно это вижу, когда она не издает ни звука и не теряет контроль.
— Отпусти ее, — говорит Мария, заходя через парадную дверь. — Если убьешь ее, у тебя не останется выхода.
Выхода уже нет. Мария никогда не позволит этому мужчине жить… только не после всего, что он натворил, вредя другим людям. Но полагаю, есть шанс, что он ей поверит.
Не верит.
— Вы меня все равно убьете. Что мне терять?
Мария продолжает с ним говорить. Не потому что считает, будто переговоры к чему-то приведут, а чтобы дать остальным из нас время среагировать.
Анна косится на меня. Я встречаюсь с ней взглядом, склоняю голову вправо, надеясь, что она поймет. Затем я поднимаю руку, будто собралась почесать голову. На пальцах отсчитываю от трех до одного.
Она наблюдает за мной. Она понимает. Я вижу по ее глазам. А ее захватчик отвлекся на Марию.
Когда мои пальцы доходят до единицы, Анна резко дергается вправо, пытаясь высвободиться из хватки мужчины.
Он ее не отпускает, но это неважно. Она достаточно отвела голову от его пистолета.
Я стреляю мужчине в голову.
Это одна из вещей, которым научил меня Кэл. Всегда стрелять в голову, чтобы противник не имел шанса подняться и выстрелить в ответ.
Анна издает жалобный звук, отшатываясь от упавшего тела.
— Отлично, — говорит мне Мария. Затем окидывает взглядом Анну. — Ты как, хорошо?
— Хорошо, — светлая кожа Анны еще бледнее обычного, но она натягивает храбрую улыбку. Я знаю, что она потрясена, но не показывает этого.
— Ладно, — Мария оглядывается по сторонам, и ее взгляд падает на женщин и мальчика в углу. — Теперь вы свободны. Мы поможем вам добраться туда, куда вы захотите отправиться.
***
Мы тратим несколько часов, чтобы обо всех позаботиться и забрать провизию из бара. Для данной миссии Мария заручилась помощью, потому что ей не нравится путешествовать на транспортных средствах. Мак, Оливия и Грант ехали за нами на грузовике. Они упаковывают еду и припасы, которые мы находим в баре и потом планируем распределить между людьми в окрестностях. У одной из женщины поблизости живет семья, так что они отвозят ее домой, но остальным некуда идти. После обсуждения они решают отправиться с Грантом и Оливией в бункерное сообщество, где полно свободных комнат.
Благодаря присутствию других людей, завершение миссии проходит быстрее обычного. К полудню мы уже разбиваем лагерь на поляне примерно в миле отсюда. Это хорошая позиция. На высокой местности, с хорошим обзором во все стороны. Мария назначает охранников и позволяет остальным заниматься чем угодно, пока мы не тронемся в путь завтра утром.
Мы шли два дня, чтобы добраться сюда, так что многим из нас не терпится отдохнуть. Многие разбредаются, чтобы вздремнуть, пообщаться или уделить время досугу.
Я же, напротив, понятия не имею, что делать.
Фэйт была права. В последние пару месяцев, что я присоединилась к команде Марии, мне было намного лучше. Мне нравится работа, которую я выполняю. Я хороша в этом, и мой труд приносит осязаемые результаты. Результаты, которые меняют к лучшему жизни многих людей.
Мне также нравится здешнее чувство общности. Ощущение дома с другими женщинами, многие из которых пережили вещи похуже, чем я.
Я проработала большую часть своей злости и горя. Я лучше справляюсь. Намного лучше. Я почти чувствую себя свободной.
Но до сих пор ненавижу такое время отдыха. Дни, проведенные без настоящей работы. Я не хочу свободное время.
Оно дает мне возможность скучать по Кэлу.
Я не хочу до сих пор скучать по нему. В конце концов, прошло больше трех месяцев с тех пор, как он ушел от меня. Я не должна до сих пор зацикливаться на нем, гадать, как у него дела, мечтать увидеть его лицо, ощутить его большую ладонь на моей спине, щеке.
Я должна быть сильнее этого. Я должна или ненавидеть его, или суметь полностью выбросить его из головы.
Но не могу. И в такие дни мысли о нем бомбардируют меня активнее всего.
Я стараюсь подумать о чем-то и отвлечься, и тут подходит Анна.
— Эй, ты правда в порядке? — я всматриваюсь в ее лицо в поисках признаков подавляемого стресса.
Анна определенно проделала долгий путь (даже за те месяцы, что я примкнула к каравану), но у нее нет инстинктов для такой работы, и ей до сих пор не совсем комфортно.
До Падения она была учителем английского, и у нее нет ни малейшей склонности к агрессии. Она хорошо справляется с нами. Мария не ждет, что все будут одинаково умелыми. Но Анна реально не сложена для физических конфронтаций. Даже по сравнению со мной.
— Да. Наверное. Насколько плохо я облажалась?
— Да ничего страшного. Такое могло случиться с любой. Просто, возможно, в подобной ситуации стоит остерегаться дверей.
Она кивает. Ее кудрявые волосы убраны в небрежный узел на затылке. Они вечно не хотят держаться на месте.
— Да уж. Это было глупо.
— Не было…
— Я уверена, что это не прям ужасно, но я пробыла с Марией больше года. Само собой, к этому времени я должна стать лучше.
— Ты отлично справляешься.
— Я справляюсь нормально. Я бы не назвала свои действия отличными. Но я хочу стать лучше. Как думаешь, ты можешь научить меня каким-то приемам, которые я могла бы применить, если меня опять так схватят?
— Конечно! Я с радостью. Можем начать прямо сейчас, — я действительно обрадована, потому что именно такого отвлечения я и хотела на день.
— Я не хочу занимать все твое свободное время.
— Если честно, я не хочу свободного времени. Я бы предпочла, чтобы его у меня не было. Так что давай поработаем над этим прямо сейчас, если ты не против.
Голубые глаза Анны выражают беспокойство, изучая мое лицо. Я вижу там своего рода нежную тревогу. С ней я сблизилась сильнее, чем с большинством женщин в этой группе, и она прекрасно знает, что контролируемый фасад, который я показываю миру — это не то, что на самом деле происходит во мне. К моему облегчению, она не задает вопросов. Она говорит: