— Кх. — Белов не смог сдержать удовольствия.
— Это касаемо настроя. А о самой работе скажу… Не в стукачах дело. Имея представление о механизме мафийных операций, достаточно газетных статей. Или вечерком посмотреть телевизор… Для аналитической справки там информации — выше крыши. Можно за пять минут ее состряпать, а потом плевать в потолок. Но если мы хотим выжить в конкурентной борьбе, нужно иметь агентов, а не информаторов. Через агента нужно манипулировать средой. Он должен стать проводником нашей воли и интересов. Сбор информации — это не активное влияние и тем более не противодействие. Если хотим заниматься делом, нужно им заниматься. А не слухи подшивать. Мы не агентство новостей, а контрразведка! И наша родная контора будет объектом для политической порки до тех пор, пока не займется делом. Только на моей памяти дважды переименовывали!
— Тебе бы, Рожухин, лекции в Высшей школе читать, — тихо, но так, чтобы все услышали, пробурчал Семенов.
«Пора играть большого босса, заклюют парня», — сообразил Белов и как мог спокойно сказал:
— Семенов, еще одно слово, и поедешь в Наро-Фоминск. Проверять дела в местном райотделе.
Удар он рассчитал точно. Еще месяц-другой назад Семенов засветился бы от радости, узнав, что светит нехлопотная командировка с возможностью вволю попить вдали от бдительного ока начальства. Но неделю назад, как доложили Белову добровольные информаторы, Семенов затеял ремонт квартиры. Судя по буре чувств, отразившейся на лице Семенова, перспективу семейного скандала он представил себе отчетливо и в мелких подробностях.
— Садись, Рожухин. Что, орлы, притихли? — Белов встал. — Дмитрий, в принципе, сказал то, что хотел сказать я. Может быть, чересчур горячно, но это возраст… Для тех, кому, как Семенову, что-то показалось заумным, я скажу проще. Через три дня жду от всех планы агентурной работы на следующий месяц. Предупреждаю, бывших одноклассников и соседей по подъезду не вербовать. Я вам не партком, мне отчетность не нужна. Буду спрашивать за дело. Вопросы есть?
Опять тишина. Только скрипнули под самыми непоседливыми стулья.
— Свободны! — Белов сел, придвинул к себе пепельницу. — Барышников, Рожухин и Макаров остаются.
Белов чиркнул зажигалкой, затянулся два раза и раздавил сигарету в пепельнице.
— Зараза! Обещал себе бросить курить… Но с такими, как Семенов, начнешь одеколон хлестать на рабочем месте! Ну почему его папа не привез из загранки гондоны, а? Зажал, курва, валюту, а я мучайся…
— Ха, — хохотнул всегда всем довольный Барышников. — А может, и привез, да ЦРУ ему бракованные подсунуло. Генетическая диверсия против Советской власти! Один такой ублюдок, пристроенный по блату в нужное место, навредит больше, чем все террористы вместе взятые.
— Ладно, замнем. — Белов бросил взгляд на расплющенный окурок и вздохнул. — Так, мужики. Дифирамбы петь не буду, но вы — костяк отдела. Надежда только на вас. Дима был прав: пока есть РУОП, СОБРы, Охрана Президента и прочая мелкая шваль, нас будут шпынять за Лаврентия Палыча и Юрия Владимировича все кому не лень. Нужно дело. Качественное и красивое.
— А по шапке? — Барышников сделал кислое лицо.
— Прикрою.
— Игорь Иванович, не мне вас учить, — Барышников сложил стопочкой полные ладони. — Власть — это слоеный пирог. Где-то мягко, где-то твердо. На одном уровне решают, на другом — нет. Одних можно, других — нельзя. Ошибешься уровнем — дадут по шапке. Тут Гогу поминали. Все знают, что он воровской авторитет, но трогать нельзя. Вроде бы авторитет, а вроде бы — меценат и политик. Как с такими работать, если не знаешь, за что по шапке дадут?
— Прикрою. И прикроют. Если будет за что. Начальство нам вынесло последнее китайское предупреждение. Не дадим результат — начнутся оргвыводы. С чем их едят, надеюсь, пояснять не надо. Короче, нужен результат. Не для отчетности, а нам самим нужен. Пока совсем не осоловели от имитации ударного труда. Скоро задницы к стулу прирастут… А из всей макулатуры, что в сейфах хранится, у нас лишь одна стоящая разработка — дело «Тропа». Его и берем в работу. Попробуем пощипать наркодилеров. Тут светят и шум до небес, и благодарность начальства. Кстати, за наркоту ни один умный человек не вступится, не захочет замазаться. Поэтому Макаров вас сейчас введет в курс — и подключайтесь. Тебя, Рожухин, давно пора на серьезном деле испытать. А ты, Семеныч, — он улыбнулся Барышникову, — ты мне нужен для баланса опыта и молодости. В Вышку не взяли лекции читать, поделишься опытом здесь. Готов?
— А мне что? Я почти на полную пенсию наработал, — ухмыльнулся Барышников. — Можно сказать, пролетарий чекистского труда. Терять нечего… А победителем уйти хочется!
— Вот и ладно. Команда в сборе, можно начинать. Тихо пиликнул телефон.
— Начинается! — проворчал Белов, потянувшись к трубке. — Белов слушает. Узнал… Арсений, тебя разве забудешь? Та-ак! Если срочно, то через час. Нет, вру. — Он покосился на сидящих в кабинете. — Давай через два. Даже так? — Он машинально посмотрел на часы. — Успею. На старом месте. Все!
— Неужели войну объявили? — постарался разрядить напряженную тишину Барышников. Как ветерану отделения ему позволялось время от времени подкалывать начальника.
— Вроде того. — Белов тяжело вздохнул. Встал, отпер сейф, достал толстую папку. — Это дело «Тропа». Все, что удалось накопать. — Он взвесил пухлую папку на ладони, потом шлепнул ее на стол. — Знакомьтесь с сутью. Макаров даст необходимые комментарии. Я вернусь через полчаса. Максимум — минут через сорок. Приеду, будем стряпать план оперативных мероприятий.
— У матросов нет вопросов, — первым отозвался Барышников, подтягивая папку поближе к себе. — Сидим тихо и учим уроки.
Последняя шутка была явным перебором, но Белов пропустил ее мимо ушей и быстро вышел из кабинета.
Звонок был странный. Арсений Яровой просил о срочной встрече. Белов чутко уловил нотки едва скрываемой истерики в его голосе.
«Если уж начальник службы безопасности банка молит о помощи… С его-то деньжищами, связями и возможностями! Может, действительно война началась? — подумал Белов. — Опять бандиты Москву делят? Если верить оперсводкам, вроде бы не должны. Скорее всего, личные неприятности. Очень даже хорошо! Пора Арсения на крючок сажать».
Он уже год работал с Яровым на доверительных отношениях. Сошлись быстро, проблемы общие — бандиты, «крыши», разборки. Только разница в одном: Яровой жил в полукриминальном мире, обезумевшем от больших денег. А Белов, по идее, должен был с этим миром вести борьбу. Оба понимали, что никогда государство не даст Белову команду травить всю нечисть без разбора. А хозяева Ярового никогда не пойдут штурмовать Кремль. И если уж на таком высоком уровне заключено «водное перемирие», если решили не поминать, как кое-кто пришел к власти и как кое-кто сколотил капитал, то уж им, Белову с Яровым, сам бог велел жить в мире и согласии.
И жили. Время от времени встречались, обменивались информацией. Каждый тщательно сводил дебет-кредит взаимных услуг. Летом Яровой сдал место «стрелки», куда его пригласили для разборов бандиты, наехавшие на банк. Белов лихо взял рэкетиров, за что получил благодарность в приказе. Какую премию выдали Яровому, не спрашивал, в чужой карман не заглядывают. Когда Белов попросил во временное пользование шикарный «шевроле», — по ходу одной операции потребовалось сыграть «крутых», — Яровой не отказал. Но, сволочь, заставил оплатить разбитый подфарник. С того дня Белов затаил обиду и решил прекратить эти рыночные отношения. Дал себе слово, что при первой же возможности, стоит лишь Яровому подставиться, вербанет его без лишних сантиментов.
Глава одиннадцатая. Доверительные отношения