La signora привезла цветы и оставила свой багаж внизу. Прикажете отнести наверх?
Да, конечно, вместе с моими сумками. Они мне понадобятся.
Добро пожаловать домой, в Венецию, мистер Мистлер. Мы оставили за вами ваш обычный номер. Эти слова произнес помощник управляющего.
Спасибо. Провожать меня не надо. Просто возьму ключ.
La signora уже взяла ключ.
Тогда будьте добры выдать мне дубликат.
Он отмахнулся от руки, потянувшейся взять у него портфель. В портфеле находилась записная книжка с телефонами и адресами. Особенно нужна она бывала ему в Нью-Йорке ранним утром — самое подходящее время, чтобы поймать людей дома, когда некоторые из них только начинали подниматься с постели. И не важно, как он при этом себя чувствовал, — то было время для телефонных звонков.
Лифт остановился на втором этаже. И он двинулся по кроваво-красному ковру к двери, что находилась в самом конце коридора, и отворил ее. В маленькой прихожей висел на вешалке плащ-дождевик. У Клары такого не было. Два огромных окна в гостиной, выходившие на канал, были распахнуты настежь. Из второй комнаты справа доносились странные звуки. Он прислушался: кто-то насвистывал «Ты действуешь мне на нервы», нимало не фальшивя при этом. Дверь туда тоже была открыта. Клара никогда ничего не насвистывала, лишь изредка при полном отсутствии слуха напевала мелодии из репертуара Коула Портера.
Мистлер опустил портфель на диван, постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Ведь он, в конце концов, находится у себя в номере. На постели сидела Лина Верано в белом махровом халатике со штампом гостиницы. И вытирала ступни маленьким полотенцем.
Мистер Мистлер! Она вскочила. Волосы мокрые, прямые пряди липнут к изумительно гладким щечкам. Она показалась ему более хорошенькой, чем тогда, у Анны. И в то же время в этом ярком дневном свете выглядела не такой уж и юной.
Пожалуйста, не сердитесь на меня. Ваш самолет, должно быть, приземлился не по расписанию, чуть раньше. Я думала, вы появитесь только через час. И вот решила принять ванну. И как раз собиралась все прибрать, так что вы даже ничего бы и не заметили. Посмотрите, что я вам привезла!
И она показала. Розы и пионы — белые, красные и розовые — были расставлены повсюду: на туалетном столике в спальне, на журнальном столе и мраморной каминной доске в гостиной.
Красота, правда? Ну, что же вы молчите, мистер Мистлер? Скажите хоть что-нибудь!
Ему на ум приходила лишь одна фраза: Что вы делаете здесь, в моем номере?
Тут кто-то постучал в дверь, должно быть, портье. Мистлер крикнул: Avanti![8] Ваш багаж. Секунду спустя портье возник снова, таща за собой серый чемодан на колесиках, точно собаку на поводке. Мистлер дал ему на чай и подождал, пока паренек не разместит багаж в спальне.
Еще раз спрашиваю: что вы здесь делаете?
Ну, вы же сами сказали, что я могу приехать к вам в Венецию. Что вы не возражаете. Не удалось подыскать комнату в каком-нибудь недорогом пансионе, и вот приехала сюда, просто чтобы встретить вас. А чемодан оставила внизу. Вы уж простите, что воспользовалась вашей ванной. Наверное, я не совсем правильно поняла вас. Тогда мне почему-то показалось, что вы будете рады. Хотя бы улыбнетесь. Но кто мог знать?
А что скажет на это моя жена, как вам кажется?
Но ведь я точно знала, что она не приедет! Позвонила сюда, в гостиницу, на следующий день после той вечеринки у миссис Уильямс, убедилась, что вы точно остановитесь здесь. И еще они сказали, что номер зарезервирован на одного. Ну и после этого, чтобы уж окончательно убедиться, позвонила в аэропорт и тоже проверила. Но, конечно, если вы так уж возражаете, могу уйти прямо сейчас. Найду, где остановиться, и завтра же вам позвоню. Думаю, надо поискать гостиницу в Местре. Там дешевле.
Бог ты мой, воскликнул Мистлер. Но ведь не можете же вы выйти из гостиницы в таком виде! Внизу они первым делом отберут у вас этот халат. И какой скандал за этим последует, даже подумать страшно. Послушайте, дайте мне минут пятнадцать. Я страшно устал, и еще мне надо срочно сделать несколько звонков.
Извините, ради Бога. Могу побыть в спальне, пока вы будете звонить.
Она опустилась на колени рядом с совершенно безобразного вида чемоданом, достала из него плечики и сказала, что не возражает, если он затворит за собой дверь.
С Вурисом он встретился на следующий день после вечеринки у Анны Уильямс. Тот прямым текстом дал Мистлеру понять, что он не ошибся относительно налогов. А потом заметил, что беспокоиться нет причин, ведь им стоило грандиозных усилий уговорить «Омниум» выплатить такую огромную сумму наличными. Что же теперь, придется объяснять совету директоров, что они собираются изменить условия сделки? И не только совету, но и рядовым держателям акций? Разве сделка с выплатой наличными не лучше во всех отношениях?