— Не видишь, что ли? — Объяснив на пальцах, что с ним происходит, он вдруг икнул и сломался пополам.
Баранов, наблюдавший за этой картиной из самолета, крикнул:
— Молодец! А некоторые прямо в кабине…
Это был единственный случай, когда Алик удосужился схватить от Баранова «молодца». С тех пор он всегда летал первым.
Труба пропела подъем. Алик продрал глаза и осмотрелся. Все спали. Он схватил кружку, наполнил ее водой и, обмотав нитками так, чтобы она не опрокидывалась, подвесил под потолок, прямо над изголовьем мирно похрапывающего Лени Коренева. Затем он скрутил из бумаги тонкий жгут, завязал его узлом вокруг нитки и поджег — для верности с обоих концов, — а сам нырнул под одеяло. Как только огонь добрался до нитки, она лопнула. Кружка шлепнулась на подушку.
У Лени были крепкие нервы. Он не вскочил как ужаленный, нет, он поднялся медленно, с достоинством старого, все понимающего в жизни дога. Ребята спали. Красиво спали. Но эффектнее всех выглядел Алик. Голова свесилась, руки — в замысловатом кренделе, а длинные сухие, как у породистого жеребца, ноги — чуть не выше головы. Ну, прямо казак запорожский после обильных возлияний. Леня, откинув полог палатки, бесшумно выскользнул. Через минуту вернулся. Руку его оттягивало ведро.
Никита проснулся от истошного вопля. Алик, с которого ручьями стекала вода, прыгал, как петух, вокруг невозмутимого Коренева и орал:
— А ты видел? Видел, кто тебя облил?
— Нет, — спокойно сказал Леня.
— Так какого ж черта?..
— Я тебя вычислил.
Алик недоуменно вытаращил глаза и на секунду стих.
— Это каким же образом?
— Математическим.
— Каким?!
— «Каким, каким»! — обозлился Леня. — Не строй из себя дурака, — и убежал, захватив гантели.
— Видели! — снова взвыл Алик. — Он меня вычислил. Математик! Утоплю — купаться будем! — Приняв это сакраментальное решение, он успокоился.
Миша тщательно заправил койку и, подмигнув Никите, как бы между прочим сказал:
— Дежурным назначаю Черепкова. В палатке прибрать, белье высушить. Если спросят, в чем дело, скажи, не успел проснуться.
Алик хотел было возразить, но, поняв, что это дело уже решенное, махнул рукой.
После зарядки Никита побежал к реке. Купался он каждый день, утром и вечером, но заслуга в этом была Завидонова, который и сам из воды не вылезал, и друзей к этому приучил. На вышке, уступая друг другу место для прыжка, толкались недавние враги — Коренев и Черепков. Алик прыгнул первым. Красиво прыгнул. Ласточкой. Но и шлепнулся крепко. Аж гул по воде пошел. Алик, отрабатывая координацию движений в свободном полете, не щадил себя, и с его тела неделями не сходили ссадины, ушибы и синяки. Он зарабатывал их всюду, где только успевал побывать за день, — на реке, в гимнастическом зале, на допинге, батуте, венском колесе и даже на футбольном поле.
— Алик, — спросил Никита, когда приятель вылез на берег, — а чего ж ты Коренева не утопил?
— Пусть живет, — отмахнулся Алик. — Он нам еще пригодится.
— Думаешь?
— А у кого ж ты математику сдирать будешь?
— Резонно. — Никита забрался на вышку и уже оттуда спросил: — А потом?
— А потом — суп с котом, — хмыкнул Алик. — Сигареты есть?
— В правом кармане.
Алик нацепил гимнастерку и, закурив, сказал:
— Мы его в космос протолкнем. Свои люди везде нужны. А там — тем более.
— Он без твоей помощи обойдется, — сказал подошедший Завидонов. — Полеты отменяются.
У ребят вытянулись лица.
— До обеда, — поспешил успокоить их Слава. — Баранова к начальству вызвали.
— А нами какую дырку заткнут? — спросил Алик.
Славка вытащил у него изо рта сигарету, затянулся пару раз и выбросил.
— Матчасть.
Алик проводил взглядом окурок, который, описав плавную кривую, с шипением шлепнулся в воду, и запустил в Леньку камушком.
— А ты уверен, что он там будет?
— Где?
— В космосе.
— Как дважды два. Вычислит себе орбиту — и привет. Тебя же он сегодня вычислил?
— Вычислил, — сказал Алик. — Эйнштейн, да и только!
Леня стирал носки и глубокомысленно улыбался. На все эти разговорчики он обращал столько же внимания, сколько на комариный писк. Вывести его из себя было невозможно. Зато Черепков обычно заводился с пол-оборота, ребята этим пользовались и при любой возможности обрабатывали его по первому классу точности.
Чуть западнее аэродрома промчался истребитель. Крутанул три восходящие бочки и свечой полез вверх.
— Скоро и Алик так залетает, — сказал Никита, который успел прыгнуть с вышки, искупаться и вылезти из воды.