-Иди ко мне… - шепот стал разборчивым. Казалось, словно он принадлежал человеку лет двадцати семи- девяти. Голос успокаивал, делал ужас вокруг каким-то далеким, ненастоящим, создавал из сна сон, которым он и должен быть на самом деле – покрытым шелками приятной неги, с чувством полной защищенности. В реальном сне ты уверен, что проснешься утром. Вся пугающая реалистичность событий, с появлением этого ангельского голоса, исчезла без следа. Хотелось бежать к нему, лететь, прочь от страха за спиной.
-Иди ко мне, я жду тебя.
Еще пару шагов и я увижу его. «Сынок» бежал к храму, но казалось не приблизился к нему ни на шаг. И тут тьма, скрытая в недрах арочного прохода начала выползать на тусклый свет заполненной мертвецами пещеры. Стебли мрака, напоминающие огромного спрута, мерзко цеплялись за фронтон. Пара отростков обвило колонны. Что-то ужасное тянуло свое туловище к свету. И так слабое освещение пещеры начало тускнеть еще более, увядая, словно гниющий цветок.
-Подойди ближе, прикоснись ко мне. – божественный голос, чего не скажешь о твари, состоящей из скверны преисподни.
«Сынок» начал пятиться назад, и не оглядываясь, со всех ног, устремился бежать куда глаза глядят. Но тьма уже была повсюду, и бежать было некуда. Крик парня ударил в пустоту. Но она лишь безучастно созерцала, не в силах помочь.
Часть 2:
«Северная Метель»
Рухнувший с небес святой в шкуре
шакала, явил собой Слово. И Слову этому
внемлили. И клокотала ярость в зверином
рыке, манящая за собой. И ярости этой
последовали. В смоляных глазах блистала
уязвленная гордость и вселенская власть.
И власти той преклонились.
Откровения Скуа-Рахавва. Гл.4, стр. 27
Глава 1: Пятнадцатый День
Заснеженные острова чудились выросшими посреди океана громадами айсбергов. «Борей» сбавил и до того минимальный ход, медленно выискивая дорогу во льде. Гигант был покрыт слоем снега. Палубы по колено в снежной шубе обтесывались мощной метелью, которая второй день подряд мешала капитану в его и так сложной работе. Ужасающая вьюга все усиливалась. Капитан напряженно вглядывался в приборы. Радар бережно выхватывал очертания островов в архипелаге Иосифа-Франца.
-Ларс, убавь еще на пару узлов.
«Борей» стал еще спокойнее, но толстый ледовый шлейф теперь давался с особым трудом. Постоянный скрип и гулкое уханье разламывающегося льда без остановки разносились внутри ледокола. Самое тяжелое испытание проверяло нервы людей и мощь корабля. Двигатель ревел, борясь с ненавистным препятствием и медленным ходом. «Борей» будто хотел закричать своим погонщикам: «Черт, дайте полный ход, и я разберусь со всем. Почему мы медлим?» Но капитан Хансен знал, что спешка может привести к фатальной ошибке. Когда острова так близко, и к тому же метель застилает взор, любая поспешность может напороть ледокол на подступную мель. А севший на мель ледокол станет смертельной ловушкой для шестидесяти человек на борту.
-По левому краю виднеется глыба!
Капитан взглянул на радар, потом взял бинокль. Тревога читалась на его вечно уверенном лице. Тяжело осознавать свою ответственность за души положившихся на твой опыт людей:
-Право руля.
Ледокол удачно миновал надводную скалу, выступающую изо льда. Само понятие того, что ледокол совсем рядом с мелководьем, пугает еще более, чем вероятность распороть бок об острый камень. «Борей» проходил сложный лабиринт прибрежных образований вплоть до самого вечера. Флаг на мачте давно уже превратился в бесполезную тряпку, обвисшую, заснеженную и уже не представляющую то величие, которое уходило в море из порта Хаммерфеста. Над капитанским мостиком зажегся мощный электрический фонарь. Отвечающий за него матрос взялся освещать кромку льда. Местами луч света выхватывал края берега одного из островов. Берег отвечал зловещей пустотой и холодом, которые чувствовались даже в теплых каютах. Полярники – гляциологи припали к иллюминатору в каюте Джека Фолли. Компания благоговейно молчащих людей наблюдала за дрейфом ледокола, борющегося за каждый фут в густой темноте. Иногда темнота за иллюминатором освещалась прожектором, рыскающим в поисках безопасного пути.