-За сорок? – удивился Гордиенко, - что-то она очень помолодела эта амазонка! Сегодня, она методично поливала свинцом двух моих парней! А прикол в том, Лёша, что эта девушка с твоей фотографии искусно владеет своим автоматом, тактикой русского рукопашного боя и неплохо обращается с холодным оружием!
-Ваня, не надо на меня наезжать! Объясни мне всё внятно и популярно!
-Командир, хочешь, как ты говоришь, внятно и популярно… Смотри сам! Только не сойди с ума, прошу тебя, Лёшка!!!
С этими словами спецназовец достал рацию из кармана своего непромокаемого камуфляжа и, прищурив левый глаз, глядя на Белова, уверенно произнёс в гаджет:
-Виталя, приведи в каюту командира пленную дамочку!
В ответ послышался небольшой хохот:
-Сергеич, через минуту доставлю! – ответил пехотинец по рации.
Корабельные спецназовцы очень любили своего «бывшего подполковника морской пехоты», и, поэтому, в быту его всегда называли по отчеству, высказывая этим своё полное уважение командиру. Был случай, когда в Австралии, четверо моряков «Пираньи» в баре начали отбиваться от тринадцати фанатов местной футбольной команды, которые язвительно высказались по поводу их девушек, с которыми ребята познакомились здесь же. Иван, вместе со своими пехотинцами, тихо сидел и пил местное пиво. Когда началась мясорубка, встал, отхлебнул целебный напиток из кружки и подошёл к буйствующим австралийцам. Не говоря ни слова, несколькими ударами рук и ног, отправил в нокаут сразу семерых тяжеловесов, дравшихся с матросами. Потом он подошёл к оставшимся, и…ещё, пять человек легли под стойку бара…
В дверь каюты постучались.
-Добро, входи! – сказал Белов.
На пороге стоял вестовой с чаем и галетами для Гордиенко.
-Спасибо, Армен, - и, взяв чай у него, выпалил, - свободен!
-Командир, там в тамбуре ждёт приглашения пленная и конвой, - промямлил гарсон.
-Зови!
Дверь распахнулась и в каюту вошла молодая девушка в офицерской униформе, лет двадцати трёх или двадцати пяти. Взглянув на неё, Белов сильно побледнел: перед ним стояла точная копия его любимой Ирины!
-Сеген Ершова! – отрапортовала на иврите незнакомка, приставив руку к козырьку своего головного убора.
Услышав знакомую фамилию, у Алексея бешено заколотилось сердце. Но он взял себя в руки:
-Командир этого фрегата Алексей Белов! – представился он на английском, - сеген лейтенант на иврите, это значит, что по американским воинским званиям Вы второй лейтенант, а по российским, старший лейтенант?
-Так точно, господин офицер! – ответила она тоже на безукоризненном английском.
-По внешности и фамилии Вы славянка, говорите на русском языке?
При пленной, абордажная команда разговаривала на «фене», и только сейчас, до неё дошло, что команда корабля – россияне.
-Так точно, господин офицер! Я – русская по рождению! – без акцента произнесла девушка уже на языке своих предков.
Белов присел на диван, его сердце заколотилось ещё быстрее, словно турбина на корабле, а руки начала бить нервная дрожь.
-Как Вас зовут? – еле слышно сказал он.
-Старший лейтенант морской пехоты Екатерина Ершова! – бойко ответила девушка уже на русском языке.
Алексей повернул взгляд на переборку, где висела фотография его и Ирины, потом снова посмотрел на израильтянку. Дрожь в руках нарастала всё сильнее.
-Это кто? – вмешался в разговор Иван, показывая пальцем на фотографию.
Девушка подошла к снимку, внимательно на него взглянула и перевела взгляд на Алексея:
-Это моя мама, Ирина Николаевна Ершова! Профессор медицины! А откуда этот снимок у вас? В нашем доме есть точно такая же фотография в семейном альбоме.
Белов закрыл лицо руками, чтобы никто не увидел слёз, катившихся с его глаз. Взяв себя в руки, он тихо произнёс:
-Мы с твоей мамой когда-то встречались, девочка. Я её очень любил и до сих пор люблю!
Алексей старался сдерживать себя, чтобы не расплакаться навзрыд.
-А какое отчество при рождении дала тебе твоя мама? – еле выдавил он из себя.
-Екатерина Алексеевна! – с опаской ответила девушка, - а что здесь не так?
-Опа! Так ты дочка нашего командира! - с изумлением воскликнул Гордиенко, - блин, прямо тут на моих глазах разыгрывается мексиканский сериал.
Белов начал негромко и беззвучно рыдать.
-Твоя мама была замужем? – ехидно спросил Иван.
-Господин офицер, - обратилась девушка к Гордиенко, - моя мама никогда замужем не была. Я её единственная дочь. Мы всю жизнь, насколько я помню себя, прожили в Хайфе с мамой и бабушкой. Оградите меня, пожалуйста, от Ваших насмешек.