— Может, просто запоздала ваша телеграмма, — попытался Слесарев успокоить.
— Может быть, — согласилась она лишь из вежливости, но не успокоенная его предположением. — Вы торопитесь?
— Нет.
— Тогда зайдемте на минутку в книжный магазин.
— Давайте.
В магазине было безлюдно. Он был беден. Она перебирала детские книжки. Слесарев стал перелистывать попавший под руку справочник яхтенного капитана. Когда-то он мечтал построить яхту, ну пусть не яхту, пусть небольшой швертбот, но чтобы обязательно под парусом.
— Вы когда уезжаете в ваши горы? — не оборачиваясь, спросила она.
— Через два дня.
— И вам очень хочется туда?
— Да как сказать. И да, и нет. За последние десять лет впервые вырвался к морю. Я ведь говорил уже.
— Так останьтесь еще.
— Это невозможно.
— Простите, можно задать вам еще один, не очень скромный вопрос?
— Да.
— У вас есть дети?
— Нет, — сказал он глухо. — Нет, Сначала все временили, подождем, мол, пока будет квартира, потом — когда она закончит институт, а потом… А потом суп с котом…
— Она была плохая женщина?
— Нет, — он положил обратно на полку «Справочник яхтенного капитана». — Совсем нет… Ее можно понять. Просто ей надоела такая жизнь. Как она мне сказала, ей хочется жить как все: ходить в кино, в театры, в гости, чтобы муж вовремя приходил с работы. А летом, как всем добропорядочным людям, ей хотелось к морю или на дачу. И спать спокойно, а не гадать, что со мной там, в горах. А я оставлял ее одну в городе или отправлял одну к морю. Так было два раза, три, а на четвертый они вернулись от моря вдвоем…
— Идемте, — сказала она… — Вы обиделись? — спросила она, когда они вышли на улицу.
— Нет. Просто думаю, почему я все вам рассказываю. В общем-то я не очень общительный человек и никогда об этом никому не рассказывал.
— Простите меня, пожалуйста.
— За что?
— За мои не очень-то деликатные вопросы.
— Пожалуйста.
Они дошли до гостиницы.
Слесарев остановился у высокого крыльца.
— Вы разве не будете подниматься к себе? — удивилась она.
— Я обманул вас, — смутился он. — Я не живу в этой гостинице.
— Серьезно?
— Серьезно.
— А почему вы это сделали? — она не совсем добро сузила глаза.
— Сам не знаю. Просто я тогда не думал, что еще встречу вас, и мне не хотелось объяснять, что я вообще нигде не живу.
— Как нигде не живете?
— Ну подумайте сами, разве сейчас, летом, реально просто так устроиться в гостинице. Да и на квартиру на три дня никто не возьмет. Ночую на турбазе за городом. Там в палатке у инструкторов для меня всегда найдется раскладушка или спальный мешок.
— А все остальное правда? — все так же не очень добро спросила она.
— А остальное, к сожалению, все — правда, — сказал он.
— А куда вы сейчас? — смягчилась она.
— Еще немного похожу по городу. Потом где-то надо будет поужинать — и поеду на свою турбазу.
— Знаете что… Как вы отнесетесь к тому, — если, разумеется, вас нигде никто не ждет и я не задерживаю вас, — если я вас приглашу вместе поужинать?
— Право, не знаю… Я в таком виде…
— Это не страшно: Тут наши киношники чуть ли не в плавках ходят. Разумеется, если я вас не задерживаю, не принуждаю.
— Нет, не принуждаете. Я с удовольствием.
— Тогда во сколько мы встретимся?
Он пожал плечами.
— Ну, если это вас устроит, давайте в восемь, — сказал она.
— Давайте.
— Тогда до встречи, — она торопливо побежала вверх по ступенькам.
— Подождите, а где мы встретимся? — остановил ее Слесарев.
— Я думала, здесь, в этом ресторане, — растерялась она. — Я займу столик, — я живу здесь, мне это просто, — а вы бы подошли. Если здесь не нравится…
— Нет, нет, нравится.
Слесарев посмотрел на часы, до восьми было еще полтора часа. Ехать на турбазу переодеваться, разумеется, не было смысла, и он снова пошел к морю. Присел на камень. Горизонт был чист, больше по нему не плыли белые корабли. Зародилась какая-то тоска, ему начинал не нравиться его побег в «Рио-де-Жанейро». «Пожалуй, пора сматывать удочки», — думал он. Ему хотелось и не хотелось идти в ресторан. Ну, уж раз обещал, придется идти. Уж с очень какой-то томительной легкостью он рассказывал этой женщине свою бестолковую жизнь, она чуть не читает его мысли, они понимают друг друга с полуслова.
Конечно, ей скучно, а тут еще вестей из дома нет, — надо же как-то убить время, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей о доме, свои киношники надоели, а тут как-никак свежий человек, из профессионального интереса можно поболтать: как же — пан-альпинист, ушла жена, несмотря на одну-две извилины, немного философ.